–Рассказывай, что придумала, – выслушав все отнекивания и сказки про «ведомственный санаторий», потребовала она.
– Я тут познакомилась с та-а-а-а-кой компанией, – нараспев начала Маргоша, – сплошь бомонд. Едут встречать новый год в Италию. Вилла где-то под Римом! Томка, там та-а-а-а-кие ребята! А программа! Настоящий карнавал. Я уже договорилась, нам с тобой сошьют потрясающие платья. Мы затмим всех!
С каждым словом Маргариты настроение Тамары падало всё ниже. Бомонд? Ребята? Опять какой-то молодняк собрала, мысленно поморщилась. Хотя, в Италию на новый год слетать идея неплохая. Но хотя бы вдвоём или ровесниц взять, на их фоне она тоже будет смотреться выигрышно.
– …и рассказала, что ты снималась у того самого режиссёра! Они от зависти просто помирали, – донеслось до Томы, – и мечтают с тобой познакомиться.
– Я уже занята на новый год. –неожиданно для себя сказала она. И вспомнила, действительно занята! У неё есть настоящая причина избежать этого позора.
– Что?
–Не могу сказать. Пока. Может быть, позже. –напустила Тома тумана.
– Да брось ты, что может сравниться с новогодней Италией? И я обещала!
«Ага, обещала привезти пугало, чтоб было над кем смеяться» – Тамара усмехнулась хриплым смехом старухи.
– Подруга, ты поиздержалась? Если надо, я займу, – щедро предложила Марго.
– Спасибо, с финансами всё в порядке, – покривила душой Тома.
–А может здоровье? Хочешь, договорюсь …э-э-э-э…с санаторием, – прозвучало почти искренне.
– Спасибо, не утруждайся.
–Я не прощаюсь. Подумай пару дней. Потом встретимся, кофейку попьём. – вполне доброжелательно закончила беседу Маргоша.
Отложив телефон, хозяйка дома задумалась. Осмотрела свою стерильно прибранную квартиру. Пошла на кухню, вылила остывший чай, убрала хлеб и колбасу. Масло выкинула в ведро.
Она остро ощутила своё одиночество. Четыре раза была замужем. От троих ушла, четвёртый сам умер. Детей не хотела, и бог не дал. И вот, пожалуй, впервые в жизни она пожалела об этом. Хорошо бы сейчас сесть с дочкой, попить чайку и перемыть косточки этой противной Маргарите. Или взять под руку сына и пройтись по городу. А ещё посоветоваться с тем, кому не всё равно, кому она нужна, кто волнуется о ней. Слёзы катились по щекам. Давненько она не плакала. Глаза защипало, вот вам и диоровская тушь за бешеные тысячи рублей.
Тамара умылась, надела простые джинсы, водолазку, тёплые кроссовки, неизвестно как оказавшуюся в её гардеробе синюю куртку на синтепоне и белую шапочку, когда-то оставленную племяшкой, чтобы тётя Тома ходила в ней на лыжах.
Как ни странно, ей было уютно. Никто бы не узнал в этой скромно одетой женщине Тому Пышкину. И это хорошо. Она шла под непрекращающимся снегом и ни о чём не думала. Вот бы так идти, идти,