И тут немного погодя на сцену выходят Уотсон и Крик.
В лаборатории и без того психованного (а теперь ещё и Нобелевского лауреата!) Генри Джо Мюллера, появляется девятнадцатилетний пацан (но уже бакалавр!) Джеймс Уотсон. Понятно, что у Мюллера он долго не задерживается, потому что характеры у обоих не дай боже. Уотсон уходит в другую лабораторию. Затем – в следующую. Из США – в Данию. Из Дании – в Англию. В 1951-м году в известнейшей физической лаборатории Кембриджа, Кавендишской, он знакомится с Френсисом Криком. Выясняется, что у них одна и та же «манечка»: наследственность – это ДНК. Ген – не белок, как полагают многие прочие (а многие прочие десятилетиями не замечали правильного количества хромосом, так что верить надо только себе, а вовсе не этим «многим прочим»,) а именно эта незамысловатейшая дезоксирибонуклеиновая кислота. Всё гениальное, как и положено всему гениальному, просто!..
Крик, к слову, в свои тридцать пять, не был даже несчастным PhD, позорище! Для физика это полнейшее фиаско. Тридцать пять лет для физика – это уже старость. Поэтому Крик только обрадовался возможности переметнуться в биологию, которой он, к слову, очень интересовался. А Уотсону того и надо было. Потому что ему как раз именно физических методов исследования на манер кристаллографии и не хватало! Так появился дуэт (ныне частенько и не слишком, говоря откровенно, заслуженно называемый «великим» – вполне бы хватило слова «великолепный») двух талантов: молодого амбициозного американца, отлично разбирающегося в биологии; и ярко мыслящего, но несобранного «под сраку лет» британца, немного соображающего в физике. Соединение двух противоположностей вызвало экзотермическую реакцию (ну, в школе учились, да?).
Двадцать восьмого февраля 1953-го года в небольшом пабе «Орёл», Уотсон и Крик заслуженно напивались. «Мы открыли секрет жизни», – твердил бармену Уотсон,