Вскоре была произведена и опись имущества. Конечно, описи были очень краткими. За гражданками Черняковой22 Софией Ивановной и Черняковой Елизаветой Ивановной записали по избе пластяной, по одному топору, муки 1 и 5 пудов, пшеницы 15 и 10 пудов соответственно.
Да, небогато было с имуществом высылаемых – в их собственности имелось только по одному топору, ведь избы пластяные, числившиеся в описях перед арестами их мужей как хаты деревянные, уже перешли в собственность колхоза. Что касается муки и пшеницы. При аресте глав хозяйств эти продукты были изъяты полностью. Да их и немного было. Например, у Ильи Яковлевича, согласно описи его имущества перед арестом, числилось всего 3 пуда пшеницы, а муки 1 пуд. То, что какие-то пуды того и другого появились в домах Софьи и Лизы – это были продукты, собранные их родственниками и переданные в их семьи для пропитания не только сейчас, но и с надеждой, что этот бесценный груз в каком-то количестве удастся им взять с собой.
И вот предчувствующим недоброе объявляют об их отъезде в Томск и далее по реке на север. На сборы дают три часа.
Приписанные к смерти… Отправляя несчастных женщин и детей на северное безлюдье, им запретили брать с собой большой запас продуктов. Так что имеющиеся пуды муки и пшеницы остались голодным колхозникам. Удалось только, кроме пропитания на дорогу, взять с собой мешочек сухарей… это для вида, а ещё некоторое их количество Матрёна Максимовна заранее поместила в подкладки одежд…
В списке высылаемых под заголовком «Семья Степана Ильича» были перечислены восемь человек:
Софья (40 лет) с детьми: Николай (16), Дуся (13),
Трофим (9) и Вася (7 лет),
Лиза (21 год) с сыном Ильёй (пятимесячным) и
Матрёна Максимовна – тётя Ильи Яковлевича (97 лет).
В список не попал старший ребёнок Степана Ильича – его двухлетняя дочка Аня к моменту высылки «потерялась», её удалось спрятать в погребе у родителей Лизы. Позже ребёнка, в моменты прихода нежданных гостей, приходилось помещать в это убежище.
Переселение семей «кулаков» из Журавки в Нарым23 произошло в мае 1931 года. Спецпоселенцам предоставляли возможность умереть в пути или в ссылке, а не поставили сразу к стенке или на край оврага. Хотя это было бы намного проще, без хлопот и расходов – расходов, по крайней мере, на транспортировку и вооружённое сопровождение. По-видимому, отправка на спецпоселение – это было проявление особой формы милости… а может, просто экономили свинец, который пользовался тогда большим спросом.
Из Журавки до Томска арестантов везли на телегах. Охранниками были деревенские же, усевшиеся на «кулацких» коней. Спали, где застанет ночь. В Томске погрузили на баржу и – на север, на север, в топи и болота… Как удобно приговорённых