Кто-то опять-таки в библиотеке (он кратко называет ее «биб-ка») похвастался бесплатным санаторием. Омраченный нарушением своих прав, обидчиво завидуя, отщепенец встрепенулся, опять потопал в канцелярию и пискляво, умоляюще стал спрашивать, дадут ли путевку, год с лишним прошел.
Подняли его заяву, а там, оказывается, была уже наложена резолюция. «Где ж вы были? Вам бесплатная путевка, вот, вот она, горящая, но с позавчера! Где документы? Паспорт?» Хитроумные глазки чиновницы. Сплавляет ему негодное! Ах ты… Вспылил.
Сказал в той же курилке пару запальчивых слов. Ему начали возражать, что это еще хорошо. Другим в ноябре дают.
Вышел на улицу, опомнился. Пахло дымком, опавшей листвой.
Пушкинская пора, очей очарованье, октябрь. Уж роща отряхает листы, действительно.
Об эту пору дом отдыха! Мечта ведь, если вдуматься. Обеды, ужины, завтраки! Хлеб забирать с собой на ночь, практично наметил сразу же. Пошла едкая слюна, ничего не ел еще. Вернулся, кинулся в буфет. На бумажной тарелочке лежал недогрызенный хлеб. Горячая вода в титане, спасение. Налил в чужой стакан.
Начал действовать.
В известном ночлежном пункте, куда не хотел ходить после прошлых конфликтов, все свое старое снял и, умоляя, что вот-вот получит работу, был одет в приличную одежку секонд-хенд и переночевал там, опять поскандалив с соседями. Затем бегал по помойкам, копался, искал себе сумку, заботливо отстраняясь от грязи. И нашел чемодан из кожзаменителя!
Зимний теплый берет был свой, старый, в кармане.
Шарф буквально наобум выхитрил у библиотечной гардеробщицы: «Я тут оставил… Когда не помню. Тут просыпаюсь один в своей постели… Холод! Как одинокому мужчине нужна женская рука! Где шарф? Стал перебирать в уме… Скорей всего у вас. Только на вас надежда…»
– (Брезгливо.) Это что ли ваш? Я не выкидала, тряпка какая-то.
– Огромная вам благодарность!
Чуть не прослезился!
Чужой шарф надеть сразу не рискнул. Выскользнул. С темной курткой и с беретом зеленый шарф (зашел в универмаг посмотрелся так и так) было то что надо.
Ребята из библиотечной курилки опять-таки подсказали где искать обувь – у павильонов на рынке, как раз где люди ее покупают. Нашел к вечеру! Полуботинки чуть больше, и это было хорошо!
Путевку все же выдали, оказалось на 12 дней, за вычетом четырех дней получилось больше недели.
В чемодан положил свои бумажки, украденную (все-таки) на почте ручку.
Дико боясь и дрожа от холода, из своего затопленного логова выбрался в пять утра и по темноте поехал на электричке без билета, стоя в тамбуре у дверей.
Пенсия была за горами, через полмесяца.
По приезде, никого не заставши, поспал в вестибюле дома отдыха чинно, не ногами на диван, а клюя носом – и тут же после завтрака (умял тарелку хлеба с их кашей