Глава III. Отступление из России
В течение того времени, когда Император жил в Кремле, состоялось несколько совещаний – касательно переговоров с неприятелем – каждый день мы ждали положительного ответа. Но, если немного поразмыслить, на какие ответные действия – врага который с легкостью отдал огню саму Москву, мы могли рассчитывать? Что еще ему было терять? Последствия стали ясным доказательством того, что они не желали ничего, кроме как обмануть Императора и поддерживать его веру в успех столько времени, сколько им потребовалось бы для возрождения их армии, пока наша, понемногу слабея, таяла в Москве – городе, являвшим собой лишь кучу пепла, равно как и наши, размещенные в иных поселениях, где не было ничего съестного ни для солдат, ни для лошадей, гарнизоны, и, в конечном итоге, вынудить нас как можно дольше оставаться в России, чтобы приближающаяся к нам, поистине, гигантскими шагами, зима, нанесла при отступлении нам – слабым и беспомощным – еще больший урон. К великому сожалению, эта тактика оказалась весьма успешной для русских, заставивших нас невероятно дорого заплатить за ту славу, коей мы покрыли себя, когда ворвались в их священный город.
Дни стремительно сменяли друг друга, но приятной и ожидаемой всеми вести о начале переговоров Императорский штаб так и не получил. Живя в Москве, все мы чувствовали себя достаточно уверенно, так что весть о внезапном нападении русских на французские форпосты не слишком обеспокоила нас.
С ответом на эту агрессию Император не заставил себя долго ждать. День отбытия был назначен, и армия получила приказ идти на юг. Насколько я помню, руины Москвы мы оставили 19-го октября.
С того времени ясные дни пропали совсем, а ночи становились все дольше и дольше. Солнце все чаще скрывалось за облаками, а горизонт накрывал мрак. Люди посерьезнели, казалось, они знают о том, какое ужасное будущее ожидает, а потому страшит их.
У Смоленска холод уже достаточно жестоко мучил нас. Лик воцарившегося в армии хаоса был поистине ужасен. Ряды Гвардии поредели – весьма существенно – но прежде, в начале своего пути, шагающая по Смоленску, она была многочисленна и прекрасна, ведь существенных потерь она в то время не понесла. А на обратном пути – как же она отличалась от самой себя – тогдашней!
Спустя два или три дня, Император и все остававшиеся в Смоленске французы возобновили марш. Мороз понемногу усилился, погода стояла пасмурная, дни резко сократились. Сразу же после того, как мы покинули город, арьергард взорвал огромное количество зарядных ящиков – они стояли у стен справа от тех ворот, через которые мы проходили. Мы видели и слышали эти следовавшие один за другим взрывы. У нас не было лошадей, забрать с собой эти ящики мы не могли. В этих взрывах было что-то столь мрачное,