Но она сказала себе: «Что ты все ноешь? Хочешь – разведись. Снова станешь себе хозяйка. И никто не будет попирать твое эго».
И сама себе ответила: «Ну, если ты так ставишь вопрос, то я лучше останусь. Фиг с ним, с моим эго. Главное, у меня хороший муж, и он меня уважает».
Уважает ли?
Она прислушалась к голосам, доносившимся с кухни.
Леонид бубнил басом, что-то выспрашивая у незваной гостьи. В голове никак не укладывалось, что у ее мужа есть дочь, и эта дочь сейчас что-то оживленно ему рассказывает и строит умильные рожицы, стараясь понравиться.
Муж вернулся в библиотеку, держа возле уха телефонную трубку. Видимо, хотел говорить с кем-то в присутствии жены. Благородно.
– Привет, Тонь. Сколько лет… Ты теперь Лепехина? Дочка твоя тут у меня на кухне. Уверяет, что она и моя тоже. Что ты ей наговорила? Плохо слышно, говори громче. Как есть, так и рассказала? Иди ты. Надо же. А как вы адрес раздобыли? Угу. Понятненько. Да нет, все нормально. Бывай.
Леонид нажал на кнопку «отбой» и постоял молча, не глядя на Валерию. Потом произнес:
– Я с Тоней Жабиной встречался после школы. Теперь она Лепехина, вышла замуж и поменяла фамилию.
– И что? – не разжимая губ, поинтересовалась Лера.
– Ничего, – прячась за раздражением, ответил Леонид. – Поблагодарила, что сообщил, где Юля. Говорит, что волновалась.
– А откуда у них твой адрес? – спросила мужа Валерия, и ему показалось, что спросила брезгливо.
«Как же все гадко складывается», – подумал Леонид и решил ее тон не заметить.
– Помнишь Вадьку Макарова? – спросил он жену, оживляясь. – Который к нам осенью заезжал с вялеными бычками и самогоном? Ты еще поразилась, что первач в трехлитровую банку закатан. Макаров ей адрес дал. Я так понял, что девочка решила к нам приехать, никого в известность не поставив.
– Не к нам, а к тебе, – желчно произнесла Лера и встала.
Треснуть его по башке хотелось невыносимо. И пенделя под зад дочурке. Но ни того, ни другого она не сделала.
– Папа дома?
– Поздороваться не хочешь? – поинтересовалась Лера, не сдвинувшись с места. – Леонид Николаевич по делам уехал.
Девчонка протиснулась мимо Валерии внутрь квартиры и, разбросав посреди холла чумазые балетки, отправилась путешествовать по апартаментам.
– Круто у вас! Папа, наверное, неплохо зарабатывает. Вы не думайте, я ни на что не намекаю, у нас все есть. Просто мамка совершенная кукушка, я от нее жутко устала.
– Ты же взрослая уже. Зачем тебе мать-наседка? – спросила Лера, останавливаясь на пороге гостиной и следя за всеми передвижениями Лёнькиной дочки.
– Это вы правы. Сейчас меня это мало колышет. А раньше я страдала.
Валерия, услышав это «страдала», хмыкнула.
– Вы напрасно смеетесь, Валерия Львовна. Она же у меня актриса, в драмтеатре нашем выступает.