Веди свой плуг по костям мертвецов. Ольга Токарчук

приговор. Послышались еще хлопки, и я, еще не совсем проснувшись, начала торопливо одеваться. Остановилась посреди комнаты, запутавшись в свитере, внезапно обессилев – что делать? Погода, как всегда в такие дни, стояла отличная, бог погоды, видимо, на стороне охотников. Солнце ослепительно сияло, оно только взошло и, еще красное от усилий, бросало длинные сонные тени. Я вышла из дома, и снова показалось, что вот сейчас Девочки меня обгонят, выбегут на снег, радуясь наступившему дню, и станут демонстрировать свою радость так откровенно и бесстыдно, что она передастся и мне. Я брошу в них снежком, и они воспримут это как приглашение к шалостям и начнут свои беспорядочные догонялки, в которых преследовательница вдруг становится преследуемой, причина беготни ежесекундно меняется, а радость в конце концов делается такой огромной, что нет другого способа ее выразить, кроме как бешено носиться вокруг дома.

      Я снова почувствовала на щеках слезы – может, надо обратиться к врачу Али, который, правда, дерматолог, но во всем разбирается и все понимает. Похоже, мои глаза серьезно больны.

      Поспешно направляясь к Самураю, я сняла со сливы наполненный льдом полиэтиленовый пакет и взвесила его в руке. «Die kalte Teufelshand», всплыло в памяти из глубины, из прошлого. «Фауст»? Ледяной чертов кулак. Самурай завелся с первого раза и послушно, словно понимая мое состояние, двинулся по снегу. В багажнике загремели лопаты и запасное колесо. Трудно было установить, откуда доносятся выстрелы; они отражались от стены леса, множились. Я поехала в направлении пограничного перехода и километра через два увидела их автомобили – навороченные джипы и небольшой грузовик. Какой-то Человек стоял рядом и курил. Я прибавила скорость и проехала совсем рядом с этой стоянкой. Самурай, очевидно, понимал, чтó от него требуется, и энергично разбрызгивал вокруг мокрый снег. Человек пробежал за мной несколько метров, размахивая руками, видимо, пытался остановить. Но я не обращала на него внимания.

      Я увидела, как они идут неплотной цепью. Два или три десятка мужчин в зеленых охотничьих костюмах, пятнистых ветровках защитного цвета и этих идиотских шляпах с перьями. Я остановила машину и побежала к ним. Некоторых я знала. Они тоже меня заметили. Смотрели с удивлением и весело переглядывались.

      – Что, черт возьми, происходит? – крикнула я.

      Подошел один из них, загонщик. Это был тот самый усатый мужчина, который заходил за мной на следующий день после смерти Большой Ступни.

      – Пани Душейко, не приближайтесь, пожалуйста, это опасно. Пожалуйста, идите отсюда. Мы стреляем.

      Я помахала руками перед его лицом.

      – Это вы убирайтесь прочь. Или я звоню в Полицию.

      К нам подошел еще один мужчина, отделившийся от остальных, я его не знала. Он был одет в классический охотничий костюм со шляпой. Цепь двинулась вперед; они держали перед собой ружья.

      – В этом нет необходимости, поверьте, – вежливо сказал он. – Полиция уже здесь. – Мужчина снисходительно улыбнулся.

      Вдалеке я действительно разглядела пузатого