Ванечка. Никита Артёмович Королёв

 Уборка не нужна, спасибо – разве что мусор вынести, – женщина удалилась на момент в номер, после чего вернулась с голубым полиэтиленовым мешком.

      – Еще что?

      – И туалетной бумаги, пожалуйста.

      Горничная подошла к своей тележке, достала один рулон и протянула женщине из номера.

      – Вы завтра во сколько съезжаете? – спросила она.

      – В четыре часа. А можно будет чуть позже номер освободить?

      – Нельзя, завтра семинар, – резко ответила уборщица. – Смотрите, как бы вас еще раньше не выселили.

      Лицо женщины из номера 217 перекосило от возмущения. Хамоватый персонал для подмосковных санаториев – конечно, скорее правило, чем исключение, но чем это, интересно, она заслужила такое обращение? Тем не менее, пытаясь сохранять спокойствие, она спросила:

      – А можно еще один рулон?

      – Бумага кончилась, – отрезала, разворачиваясь к тележке, горничная.

      – Ну, может быть, у вас в подсобке есть еще? – уже с заметным раздражением сказала женщина.

      – В день на номер положен один рулон, а у вас их и так было завались при въезде, – указательным пальцем, который, как и все остальные, походил на большой, она провела невидимую черту над головой, свободной рукой подперев бок.

      – Вам жалко не своей туалетной бумаги?

      – Женщина, угомонитесь, не дам я вам бумагу – не положено.

      – Мне кажется, вы переходите черту, – уже с трудом говорила женщина из номера. – Назовите вашу фамилию.

      Горничная что-то невнятно проворчала и поспешно покатила свою тележку к следующему номеру.

      Через несколько минут в номер 217 снова постучали. Женщина, раздраженная тем, что ее в очередной раз сбивают с мысли, не отрываясь от планшета, резким движением распахнула дверь. Показавшаяся за ней горничная, оторопев, еще мгновение стояла неподвижно, после чего пришла в движение, которое, видимо, готовила заранее.

      – Вот ваша бумага! – она взмахнула двумя рулонами, лежавшими в разных руках, ударив ими друг об друга прямо перед лицом постоялицы. Чисто механически та приняла их на планшет, как на поднос, но, опомнившись, вышвырнула в коридор и, не дожидаясь конца их полета, закрыла дверь.

      Вечером горничная шла по коридору на втором этаже, чтобы спуститься по лестнице, выйти из корпуса и сесть на автобус, развозящий по домам весь персонал. За последним поворотом перед лестницей на нее накинулась женщина из номера 217, схватила за грудки и подтащила к себе.

      – Пожалуйста, верните то, что взяли, – в ее голосе была только мольба.

      Горничная нервно, как хомячок, поднятый за шкирку, мотала головой в поисках свидетелей.

      – О чем вы?.. Отпустите!.. Я ничего не брала!..

      – Планшет… мне он очень нужен… верните… – женщина из номера словно бы захлебывалась собственными словами.

      – Милочка, – чмокнула горничная, увидев поднимающегося по лестнице охранника, – я у вас ничего не брала, отпустите меня немедленно, – повышала она старческий сварливый голос.

      – Нет, нет, нет… – пыталась разуверить саму себя в происходящем. – Вы не понимаете… вы… – она подняла горничную над землей. – ВЫ… – и затрясла ее так же легко, как если бы встряхивала подушку.

      – Поставьте женщину! – сказал остановившийся перевести дух после лестницы охранник, пузатый, с картофельным лицом и словно бы вторым на макушке – сморщенным, щетинистым и пегим.