– Так, понятно, – лётчик, отстегнувшись от подвески, сдёрнул с дерева парашют.
– Лейтенант, до передовой далеко? – поинтересовался особист.
– Километров двести, – после короткого раздумья ответил лётчик.
– Как двести?! – комиссар аж подскочил от такого ответа. – А ты ничего не путаешь?
– Если и путаю, то в меньшую сторону, – вздохнул лётчик. – Это утренние данные, они у меня на карте, сами можете убедиться, – он хлопнул себя по висящему на боку планшету. – А немцы до полусотни километров в день проходят, вот, посмотрите. Лётчик, закончив сворачивать парашют, расстегнул планшет.
– Не надо, – отмахнулся комиссар. – Двести или ещё на полсотни больше, это для нас уже не важно. Тут недели две хода для здорового человека, а я в обе ноги ранен и, как твоя Ёжик сказала, ещё дня три, а может и все пять, ходить нормально не смогу. Вот и выходит, что даже если немцев, к примеру, сегодня остановят, то и тогда нам как ты сказал до передовой…
– А как оперативная обстановка? – перебил монолог комиссара особист. – Когда наступление начаться может? – Насчёт наступления не знаю, – пожал плечами лётчик.
– Даже слухов нет. По всем направлениям идут тяжёлые оборонительные бои с многочисленными прорывами фронта. Нас так на уничтожение танковых и моторизованных колонн кидают. Причём не только штурмовиков, но и истребителей «И-16» с РСами, а также «СУ-2», «СБ», «Пе-2». В общем, всё, что найдётся. Так что вы меня, товарищ сержант госбезопасности, не поймите неправильно, но наступления в ближайшее время не будет.
– Не пойму, – процедил сквозь зубы особист. – Я уже почти месяц от самой границы с боями пячусь, так что реализм от паники отличать хорошо научился. Ещё что сказать можешь?
– Да, в общем-то, это и всё, – снова пожал плечами лётчик. – У меня вот к вам вопрос. Если вы с партизанами соединились, то зачем же опять к линии фронта вдруг снова идти вздумали? Не лучше ли здесь остаться?
– Не лучше, не лучше, – замотал головой комиссар. Потому как, во-первых, партизан здесь нет, а это, – краткий кивок в сторону отца Георгия, – всего лишь боец-одиночка. А во-вторых, мы люди военные и воевать должны в составе регулярной армии. Да, конечно, если учитывать нашу сегодняшнюю ситуацию, мы бы могли здесь остаться и партизанить начать, но как без приказа?
– Есть