На сей раз дружки старшего брата раскошелились на такси. Девушку усадили вперёд, сами разместились на заднем сиденье. Дорога много времени не отняла, таксист попался бойкий прекрасно ориентировавшийся по городу.
– Сидите пока здесь. – распорядился Вадик обратившись к Пашке и «Сёме», – А ты на выход давай. – бросил он девушке.
О чём-то переговорив с ней на улице, Вадик вернулся обратно в салон. Теперь он занял место рядом с водителем.
– Подождем минут двадцать? – спросил он таксиста.
– За ваши деньги любой каприз. – охотно согласился тот принимая приличный задаток.
Ждать пришлось недолго. Не прошло и десяти минут, как двери подъезда новенькой высотки распахнулись, и на улицу вышла высокая и стройная девушка.
– Оба-на! Оксаночка оперативно сработала! Интересно, чо ты ей сказал? – усмехнулся «Сёма».
– Пошли, потом расскажу. – ухмыльнулся в ответ Вадик.
Девушку явно ввели в заблуждение. Она, как только заметила, кто двигается в её сторону, остановилась и попятилась к подъезду, и тут же ненароком наскочила на выходившую следом Оксану. Столкнувшись с подругой, или кем они там друг – другу являлись, девушка оглянулась на неё, затем опустила взгляд под ноги. Видимо смирилась с неизбежностью подобной встречи.
– Ну, здравствуй красавица! – заговорил Вадик…
Пашка остановился чуть позади, и сам не зная, зачем, огляделся по двору. А двор был пуст. Практически пуст. Только какая-то пожилая тетка у соседней высотки сидела на скамеечке. Но она не обращала никакого внимания на молодежь. На детской площадке, по опавшей осенней листве рыскала похожая на лисицу длинная пестрая собака. Она что-то упорно вынюхивала в кучках сухих жёлтых листьев. Собака суетливо перебегала от кучки к кучке, и иногда поднимая голову, озиралась по сторонам.
А Вадик продолжал диалог с девушкой.
– …какое на хрен… кому ты нахрен нужна была, «курица» «тупорылая»… чо ты вообще попёрлась с нами?! Ты чо, не в курсе, чем заканчиваются такие посиделки на квартирах? – Вадик пересыпал чуть ли не каждое слово отборным матом и оскорблениями в адрес девушки и, судя по всему, их у него в лексиконе было не менее чем просто приличных слов, – Чо ты… молчишь, стоишь?! Чо ты там «рисовала» в своем заявлении?!
– Я только подписала… мама писала и… – голос девушки звучал тихо, слабенько, почти безжизненно.
– …«в рот мента»… ты, чьими мозгами жить собираешься? Плохо тебе будет, а не ей…
Вадик, похоже, начинал терять терпение и самообладание. Он уже не слушал и не ждал ответа на свои вопросы, он просто лил и лил на девушку поток ругани и пошлости. Он просто уничтожал её морально. И начинало создаваться такое впечатление, что этот противоестественный акт насилия сильного над слабым доставляет ему удовольствие. И так было очевидно, девушка не просто напугана, она в ужасе от того что с ней произошло этой ночью и что происходит в данный