Голова резко закружилась. Сознание отказывалось принимать происходящее.
Весь мир рушился по кусочкам.
Фоном звучали какие-то вопросы, которые Корнелия не могла разобрать – мысли звучали слишком громко. Теперь она потеряла все. Теперь у нее нет ни единого шанса на нормальную жизнь – и за это спасибо родителям, что сюда ее привезли. С отметкой о лечении ее не возьмут на нормальную работу. С помощью Виктории вряд ли хотя бы одна дверь в Гротхене откроется для Корнелия. Теперь даже последние друзья останутся в прошлом, Люк не посмотрит в ее сторону, никто не протянет ладонь… Потому что теперь нет Корнелия Флоренс. Есть «та чокнутая», «девочка из психбольницы» и «таких нужно изолировать от общества».
Перед глазами резко потемнело, дыхание сбилось. Корни слышала, что кто-то кричит, но она не знала, что это ее собственный голос. Резкая боль в плече едва не вернула реальность, но так же затянулась дымкой, как и все остальное.
– Уносите ее в палату, – последнее, что ей удалось разобрать.
***
– Не хочешь браться за нее, да? – усмехнулась мадам Стоун, захлопнув папку с документами. – Считаю, что это одна из форм шизофрении.
– По одним галлюцинациям судить глупо, – фыркнул Уильям, поднимаясь со стула. – Может, травма или посттравматический. Или вообще биполярное расстройство. Ее что-то триггернуло, но я не знаю, что. Видела ее? Какое-то воспоминание или осознание…
– Пока на транквилизаторах поспит, дальше – посмотрим.
– Хочешь ее два месяца тут держать? – усмехнулся Уильям. – Если я ее возьму, то переводом в мое отделение, сейчас забирать не буду. Своих пациентов хватает, еще твоих осматривать.
– Мне она тоже не очень-то нужна. Ты видел, что у меня только одна свободная койка? Поговори с комиссией, у тебя-то пусто почти.
– Сначала проведите исследования и пришлите мне результаты. Я вообще не обязан в этом участвовать, – поморщился Уильям.
Стоун была права – в первом отделении действительно пациентов находилось не очень много – человек десять от силы при вместимости в пятьдесят. Тейлор никого не задерживал, если видел, что лечение успешно или бессмысленно, да еще и порядки постоянно требовал изменить. Мистер Дюваль, главврач клиники, относился к Уильяму с какой-то отеческой привязанностью и часто шел на уступки, вроде разрешения оставлять при пациентах их вещи и технику, гулять по территории и не запирать палаты на ночь. Это раздражало почти всех врачей, кроме Джека Ричардсона, что работал психиатром в паре с Тейлором.
– Не хочешь – не бери, но я жду тебя на следующий осмотр. Может, все-таки передумаешь.
– Ладно, –