Пока я чистил зубы, я всматривался в свое лицо. Казалось, что я смотрю на кого-то другого.
Я действительно так постарел?
Когда прядь волос за моим ухом стала седой?
Некоторые части моей щетины поблескивали, и я обнаружил что несколько волос на лице тоже поседели. Я умылся, вытерся полотенцем, расчесал волосы и вышел из ванны. Заварил кофе и налил себе полный стакан. Обычно это делала Мари, так как у меня не было привычки вставать раньше 9. Я посмотрел на часы, они показывали 7:25. Открывая и закрывая холодильник несколько раз, и разгуливая по кухне, я так и не решился приготовить себе завтрак. Поэтому мне пришлось довольствоваться пирогом, который Мари испекла вчера. Я зашел в кабинет, окно было открыто, а на его краю стоял ворон, повернувшись головой на улицу. Он каркнул и улетел.
Сев за свой стол, я увидел черный конверт, запечатанный красным лаком.
Кто отправил его? Почему Маргарита ничего не сказала? Я никогда не видел черных конвертов.
Я осторожно открыл конверт канцелярским ножом и достал черную бумагу оттуда.
«Доктор, хватит» было написано на бумаге красным лаком и старым почерком.
Непроизвольно я поднялся со стула, разорвал бумагу на мелкие кусочки и выбросил в мусорку. Я подбежал к окну, выглянул на улицу и закрыл его дрожащими руками.
Я вышел из комнаты и Мари проснулась.
«Том, что случилось? Ты бледный как смерть. Ты себя плохо чувствуешь?» – спросила она.
«Я в порядке, Мари, в порядке».
Но это было совсем не так. Кто-то подшучивает надо мной? К тому же еще с чернилами и пером, которые, как я думал, исчезли со времен Ренессанса. Мне было страшно заходить в свой кабинет. Осторожно я вернулся туда, открыл мусорную корзину. Черный конверт и клочья бумаги все еще лежали там. Я позвонил Роберту.
– Привет, Том, как себя чувствуешь?
– Хорошо, Роберт. Поправляюсь потихоньку.
– Как дела у Маргариты?
– Хорошо, только как обычно переживает.
– Ясно, она всегда так заботиться о тебе.
– Роберт, ты когда-нибудь встречал, чтобы у кого-нибудь после выхода из комы были галлюцинации?
– Ну да. Ты же сам разбираешься в этом. Такое случается обычно еще в реанимации. Так, а в чем дело?
– Я нашел письмо в своей комнате. Оно написано гусиным пером красными чернилами на черной бумаге.
– Гусиным пером, Томас?
– Да. И почерк как будто из эпохи Ренессанса.
– Оно еще там?
– Да, я вижу его.
– Я приеду к тебе, если ты дома.
– Да Роберт, приезжай. Кажется у меня галлюцинации.
– Я выезжаю.
Роберт врач анестезиолог. Он высокий, грузный, а его лицо растекалось от ожирения. Временами он был слишком добросердечным. А иногда вел себя так глупо, что я думал о том, что ему дали степень из жалости. Ну а он, конечно же, считал себя гением.
Спустя полчаса Роберт позвонил в дверной звонок. Я открыл дверь и повел его в свой кабинет.
«Я разорвал его, оно в корзине