Эд и Шут знает кто. Эдуард Вячеславович Поздышев

перед престолом предстоял мой сосед в облачениях самых что ни на есть архиерейских. А позади от него по обе стороны стояли два величественных архидиакона, от которых, казалось, исходил тёплый, приятный, но в то же время какой-то неприступный свет – так, что, вроде бы беспрепятственно впитывая его всем своим существом, хотелось навсегда остаться рядом с ними, чувствуя их могущество и ту несравнимую ни с чем любовь, что сообщал этот свет. Но одновременно с этим в душе возникал некий трепет, впрочем, без тени тревоги, а лишь как бы остепеняющий и побуждающий к готовности сделать всё, что повелят эти кажущиеся неземными существа. И почему-то при взгляде на них было особенно больно глазам, тогда как именно свет, исходящий от престола, казалось, насквозь пронизывал всех там стоящих.

      Однако наиболее сильным из всех впечатлений, пережитых в ту памятную минуту, стало мимолётное блаженство, какое ощутил я тотчас, как переступил порог комнатки. Всего один незабываемый миг соприкосновения с абсолютным добром – так бы я мог описать это, на первый взгляд, незнакомое прежде, но в тоже время очень простое и понятное чувство, разом напомнившее мне обо всём самом светлом и дорогом сердцу, что когда-то по настоящему радовало и согревало, но, казалось, было безнадёжно забыто.

* * *

      Но после всех расчудесных мгновений случилось то, чего и следовало ожидать. Очумев от такого обилия благообразия и не придумав ничего лучше, как разинуть рот и вытаращиться на столь величественного соседа, облик которого меня чуть не сразил наповал, я самым невинным и грубейшим образом выронил из рук и разбил фонарь.

      И, вероятно, отвлекшись да ещё почувствовав мой полный недоумения взгляд, преосвященный машинально оглянулся. Но его взгляд, преисполненный спокойствием и природной скромностью, лишь отражал чудный свет, что пронизывал всё вокруг. И от этого нового всплеска меня вновь обдало волной тихой радости. Но когда преосвященный снова повернулся к престолу, моей персоной вдруг заинтересовалось одно из тех существ, неведомо откуда появившихся там в облике сослужащих владыке архидиаконов.

      Может быть, я слишком поздно зажмурился, чтобы не видеть того, что, наверное, не по силам увидеть простому смертному. И глянув в огненную бездну осенившего меня взора, я тут же упал замертво.

      Глава четвёртая

      Я, конечно, читал – да и слыхал, – что разное пишут и говорят об этом. И зачастую всё сводится к свету в конце тоннеля.

      В моём же случае, наверное, этот свет на том свете, о котором обычно рассказывают вернувшиеся оттуда, был тем же самым, что я успел разглядеть за минуту до моей, как потом выяснилось, временной командировки в мир духов. Может быть, именно поэтому я и не удостоился узреть ни пресловутого тоннеля, ни даже собственного бездыханного тела и его знаменательного падения, так как дух из него вышибло до того, как оно рухнуло наземь. И, вероятно, всё потому, что там был уже этот свет и что скорей всего он и стал в ту минуту причиной приключившегося со мной. И вполне возможно