Алексия – это специфическая форма зрительной агнозии, неспособность к распознаванию письменного языка. В 1861 году французский невролог Поль Брока описал центр «двигательных образов слов», как он его назвал, а несколько лет спустя его германский коллега Карл Вернике идентифицировал центр «слуховых образов» слов. После этого неврологи девятнадцатого века совершенно логично предположили, что должен существовать также центр «зрительных образов» слов. При повреждении этой гипотетической области, естественно, должна развиться неспособность читать – «слепота на слова»[18].
В конце 1887 года офтальмолог Эдмунд Ландольт попросил своего коллегу, французского невролога Жана Жюля Дежерина, проконсультировать интеллигентного, образованного больного, который внезапно потерял способность читать. Ландольт набросал краткий, но яркий и выразительный портрет этого больного, и Дежерин позднее включил большой фрагмент из его описания в свою научную статью.
В октябре того года этот больной, отошедший от дел коммерсант Оскар К., вдруг обнаружил, что разучился читать. В течение нескольких предыдущих дней его беспокоило онемение в правой ноге, но он не обратил на него особого внимания. Невзирая на то что чтение сделалось для него недоступным, месье К. без труда узнавал окружавших его людей и знакомые предметы. Решив, однако, что у него что-то не в порядке с глазами, он отправился к Ландольту на консультацию.
«Когда я попросил больного назвать буквы в строках таблицы, он оказался неспособным прочесть ни единой буквы. Тем не менее пациент утверждал, что прекрасно их видит. Инстинктивно он чертит изображение букв в воздухе, но не способен назвать ни одной из них. Когда я попросил его нарисовать на бумаге то, что он видит, месье К. принялся с огромным трудом копировать буквы – линию за линией, словно выполняя технический чертеж. Он внимательно проверял каждый штрих, чтобы удостовериться, что рисунок точен и соответствует оригиналу. Усилия оказались напрасными, он так и не смог назвать буквы. Букву А он сравнивает с мольбертом, букву Z со змеей, а букву Р с пряжкой. Эта неспособность к чтению страшно пугает больного. Он думает, что «сошел с ума», так как прекрасно понимает, что знаки, которые он не может прочесть, являются обычными буквами»[19].
Подобно Говарду Энгелю, месье К. оказался не способен прочесть даже заголовки давно знакомой и любимой им газеты, хотя и понимал, что держит в руках утренний выпуск «Матэн». При этом, как Говард, месье К. полностью сохранил способность к письму.
«Несмотря на то что чтение ему недоступно, пациент легко и без ошибок пишет под диктовку. Но если приостановить диктовку на середине фразы, а затем продолжить, пациент путается и не в состоянии вернуться к написанному. Сделав ошибку, он бессилен ее обнаружить, поскольку не может читать даже отдельные буквы. Он узнает букву, только обводя