Он улыбнулся, – видно этой встречи
Он год за годом ждал, как первого листа.
Он ни сказал ни слова, лишь подвинул ближе
Меня и… дрожь слилась с потоком бурных вен.
И рядом с ним я перестала слышать,
Лишь улыбалась, белая, как мел.
Мне было стыдно все, что он заметил.
И страшно горько от былых времен.
А ведь тогда во мне он не приметил
Всю страсть, наивность, ярость, смех и боль.
Я окунулась в сон-воспоминанье,
И вместе с ним опять была слепа.
Я знала – дальше разочарованье,
Ведь жизни явь – не сладострастность сна.
Я очутилась в жизни суматошной.
И хорошо – со мной теперь другой.
Его, я знаю, бросить невозможно,
Он только мой… Единственный и мой…
А этот страшный сон-воспоминанье
Меня не тронет больше никогда.
Я разобью молитвой поминальной
Его портрет, его глаза, его слова.
Я буду здесь. Он будет там.
Себя ему я больше не отдам.
* * *
Темно. Воспоминанья задушили,
Бегут по венам вдоль и поперек.
давят страшной острой силой
Туда, где бьется жизни ток.
Стучит в висках, отдался в уши
Их голос тихий, неживой…
Зачем ты вынимаешь душу?
Мрачишь ты разум? Ведь со мной
Не пожелал совсем дружиться,
И распрощался навсегда.
А мне плевать – был друг и птица,
Теперь ты падаль для меня.
Я пьяный несу по ветру…
Я пьяный несу по ветру
Мысли, чувства, снабженные похотью.
Взгляды, планы щемят давние,
Круг забот сдавил. Душа рваная
Бьется, ноет, как волк загнанный,
Плачет, стонет и тонет в ягодах
Лжи и фальши, и гнусной ревности.
С ней теперь ничего не поделати…
Я вчера жил, мечтал, все, как надобно,
А сегодня я мыслью пагубной
Все убил и внутри радостно,
Что жизнь тогда была гадостной.
Напоил меня рассвет кровушкой,
Вплоть до самого моего донышка.
Захлебнулся я светом солнечным
И залил им все свое горюшко.
Потонул в мечтаньях я вешенных,
Усмирил свою страсть я грешную.
Стал я весел и бодр. Пьяный я
И любовь моя – покаянная.
* * *
Я хочу, чтоб это стало явью,
Чтоб были позабыты все плохие времена.
Чтоб было белое под черной призрачной вуалью,
Чтоб резкостью была полна причудливая сладость сна.
Я помню прошлое: оно уже не властно.
Передо мной оно вдруг стерлось вмиг.
Оно когда-то было полно, смело и бесстрастно,
Ну, а теперь как бледный, мутный блик.
И то, что есть сейчас – победы эти, -
Они важны, конечно, спору нет.
А то, что будет после на моей планете –
Зависит только от меня. Таков секрет.
Я