– Диландай, брат! – прошептал я расслаблено. – Ты?!
– Узнал, – радостно бубнил он, рассекая кончиком сабли опостылевшие за время вынужденного путешествия путы. – Прости командир, что так долго.
– Потом расскажешь, – оттолкнул я его нетерпеливо. – Учуха пацана совсем загонял, не дай Бог убьёт.
– Да у тебя ж руки ещё не того! – донёсся до меня его запоздалый крик.
Но я уже нёсся как спущенная с тетивы стрела.
«Ещё не хватало, чтобы из-за меня паренька подрезали», – думал я, подхватывая саблю убитого стражника.
– Что, темник, судьба штука переменчивая? – поинтересовался я, вступая в игру клинков.
– Не мешай! – крикнул его противник удивительно звонко-знакомым голосом. – Он мой!
– Какие мы все гордые, – не послушался я его и, воспользовавшись тем, что Учуха пытается отбить саблю мальца, проткнул темнику брюхо.
– Вроде бы всех положили, госпожа, – произнёс подошедший Диландай.
Я прислушался к ночи, и, действительно, звуки боя стихли. Лишь изредка раздавались вскрики добиваемых раненых. И тут до моего сознания стал доходить смысл сказанного Диландаем.
«Луиза? Нет. Откуда она могла здесь взяться? Она ранена.», – заскакали в голове лихорадочные мысли.
– Здравствуй, принц Аян! – произнесла девушка, спуская на шею платок. – Надеюсь, мы вовремя?
– Тань Я! – исчезли последние сомнения при виде рассыпавшихся по кольчуге смоляных волос. – Как же это?
Девушка неуверенно шагнула вперёд и прямо взглянула мне в глаза.
– Помнишь? – спросил её взгляд.
– Я помню всё, но прости, – я не мог смотреть ей в глаза.
– Благодари своего слугу, – произнесла Тань Я вслух. – Это он примчался в курень моего родителя и сообщил о твоём пленении.
– Зачем ты так рисковала? – слегка поморщился я. – Это очень опасно.
– Ты – отец моей дочери, – просто ответила принцесса. – Если бы погиб в бою, мы бы оплакали тебя как героя. По правде говоря, именно таких вестей я и ждала. Но погибнуть как барану, под ножом палача, отцу моего ребёнка я не позволю.
– Не удалось как герою, – опустил я голову. – Погибли все, кого я любил, а я, как видишь, жив. Не самому же себя…
Краем глаза я отметил, что при словах о гибели близких Диландай закусил ус и потупился. «Значит верно я решил, что Луиза обращалась ко мне с облаков», – утвердился я в своей мысли.
– Как моя жена? – всё-таки спросил я побратима.
– Я уезжал, была жива.
– Как? – воскликнул я невольно.
– Всё равно, что мёртвая, – произнёс он. – Я проводил их с Барони до источника. Она один раз пришла в себя и поведала, что ты жив, но тяжело ранен и попал в плен.
«Иди и спаси его» сказала она и вновь впала в беспамятство.