Санара зашагал в противоположную сторону. Не смотрел на молодую девчонку, бредущую к перекрестку, подобно немощной старухе, уже решил, что, возвратив ее в собственный день рождения, обезболит чувства Леа по максимуму. Ее родственники ничего не запомнят, только она, но страдать почти не будет – тот редкий случай, когда его умение обернется не проклятьем, а подарком.
Аид резко развернулся на месте тогда, когда в предчувствии беды кольнуло вдруг сердце. За мгновение до этого услышал резкий визг тормозов, после увидел, как отлетело от бампера машины отброшенное инерцией худенькое женское тело. Леа, не посмотрев на светофор, переходила дорогу на красный.
(SVRCINA – Burning Heart)
К перекрестку он бежал, всем своим существом изрыгая внутренний протест – так не должно было случиться, не по плану! Он не приказывал этому быть! Хлопали дверцы остановившихся рядом с Леа машин, выходили люди – женщины всхлипывали, прижимали пальцы ко рту.
У Санары вхолостую щелкал ментальный затвор – заклятье Моста Времени (черт бы подрал, второй раз за жизнь!) не срабатывало. Что-то мешало, он не понимал, что именно: заворачивал временную спираль, щедро приправлял ее силой, задавал дату (утро… обед этого дня… хотя бы пять минут назад… да хоть минуту!) и ничего. Горстка пепла, а не формула! Ссыпалась вниз символами, не желающими даже светиться, не говоря уже о «гореть».
Черт!
Он злился. Сумел лишь одно: переместить их туда, где на перекрестке безлюдно, и уже через полминуты подъехала скорая.
– Отойдите, отойдите!
Взрезал сумрак вращающийся на крыше маяк; дождь смывал с лежащей на асфальте Леа кровь. Опустились на корточки агрессивные, готовые действовать доктора.
– Пульс слабый, зрачки не реагируют…
Аид, чувствуя себя неумелым и бесполезным, смотрел, как пострадавшую готовят к транспортировке – укладывают на носилки, приспосабливают кислородный аппарат.
Еще немного и фатальный исход необратим, он знал это. Время стекало в невидимую воронку, как вода на дне ванны.
Когда носилки втолкнули в карету, он кинулся к машине.
– Куда?! С ней нельзя…
– Мне можно!
– Кто такой?
Санара рыкнул первое, что было способно пресечь вопросы:
– Муж!
Медбрат нехотя подвинулся. Лязгнули двери, одновременно с этим взвыла сирена – скорая, заложив вираж, вывернула с перекрестка.
Второй час длилась операция. Нет, он не мерил шагами коридор, по мнению посторонних, даже не нервничал, просто стоял у стены замершей статуей. Раз за разом мастерил Мост, понимал, что отклика нет, и каждый раз с этим пониманием наваливалось что-то тяжелое.
Леа станет для него второй Микой, той, которая не проклинала.
Больше, чем ожидание, Аид ненавидел собственное бессилие – оно душило его, и он боролся, не желая мириться. Вливал тонны энергии в то, что мертво молчало; между ним и Мостом будто чужая стена, будто проснулась и вмешалась некая третья сила… Откуда бы ей, дери его за ногу,