– Чё случилось? – стала пытать Зорька Милёшку, стараясь быть как можно суровей и строже, но у неё это не очень получалось, так как смех девок был заразный, и она, тоже не желая того постепенно расплывалась в улыбке.
Ничего не добившись от истерично заходящейся сестры и вповалку валяющихся и держащихся за животы соседок, Зорька подошла к ревущей Берёзке.
– Чё случилось с тобой Берёзка? Чё ты ревёшь как белуга?
Девка, не прекращая рёв сквозь слёзы проголосила:
– Они… лепёхи… стырили.
– Она их покусала! – сквозь безудержный смех прорезалась Милёшка.
– Она их грызла и чавкала! – прокричала вслед, закатываясь одна из валяющихся на земле соседок.
Последняя фраза вновь повергла их в очередной припадок истерического хохота.
– Вот дуры, – фыркнула Зорька, тем не менее расплываясь в улыбке до ушей, и уже обращаясь с сидевшей на песке Берёзке, грозно велела, – ну-ка, вставай. Неча на холодном сидеть. Ты ж девка, как-никак. Вона сидай на корзину со своими лепёхами, и жопе тепло и лепёхи твои из-под тебя не стырят.
После чего старшая тряхнула за плечи ревущую, подняла и развернув лицом к корзине легонько подтолкнула в спину. Инцидент, как-то сразу затих. Берёзка, забравшись на корзину, размазывая по зарёванному личику сопли и слёзы, злобно посверкивая глазёнками реветь перестала. Девки тоже отошли от смеха утерев слёзы, и демонстративно отмахавшись руками в качестве осушителей сырости под глазами, принялись за свои дела. Всё пошло своим чередом…
А в тёмном промозглом лесу дальше по берегу прячась за лапами раскидистой ёлки, стояла очень странная девка с изуродованным ликом. Стояла, смотрела на всё издали и тихо поскуливала. Грязные лохмотья еле скрывали белое как снег тело, высушенное и корявое.
Сосульки грязных волос прятали лицо на половину, прикрывая впалые глаза и раскисшие губы, разъеденные язвами. Сухие скрюченные пальцы в лихорадочной трясучке цеплялись за мокрые ветки, то и дело спасая болезную от падения.
Но несмотря на своё плачевное состояние она не спешила покидать укрытия и выходить к людям. Уродина скрывалась и ждала, будто какого-то знамения…
Наконец, всё было готово. Как по заказу прекратил накрапывать нудный дождик, и даже кое-где пробилось солнышко. Мутно, блёкло, но показалось. Настроение и так приподнятое, повысилось ещё больше, почти до состояния эйфории.
Все расселись на натасканные брёвна, и девки принялись кормить работников. Сами также расселись, только по привычке отдельно своей кучкой, но в общем-то, так было поначалу каждый раз из года в год.
После того как ватажный атаман Девятка, как старший из пацанов с ковшом медовухи в руках поздравил девок с праздником и предложил выпить