Пока муж Клитемнестры осаждал Трою, эта дамочка не теряла времени даром и вступила в интимную связь с неким Эгисфом. Эгисф этот очень полюбился ей благодаря различным его мужским достоинствам. Своего же супруга она, судя по всему, не только не любила, но и тихо ненавидела. И, надо сказать, не без оснований. Как помните, Агамемнон собственными руками прирезал их общую дочь Ифигению. Да и саму Клитемнестру этот мужлан в свое время взял в жены насильно. И как только подвернулся удобный момент, Клитемнестра решила от него избавиться.
Готовиться к преступлению она начала заранее: дозорным был дан наказ неустанно смотреть в сторону Трои, чтобы когда на холмах запылают костры (так Агамемнон должен был сообщить о своей победе и благополучном возвращении), немедленно ей доложить. Что и было сделано. Когда наш утомленный герой пошел помыться в натопленную баньку, там уже все было приготовлено для того, чтобы отправить его в царство теней. После того как преступление все-таки вскрылось, хитрая Клитемнестра, дабы оправдать свой, мягко говоря, неблаговидный поступок, изобразила дело так, будто убила мужа из ревности. Будучи, так сказать, в состоянии аффекта. (Состояние аффекта и в те времена рассматривалось как смягчающее обстоятельство). К тому же Агамемнон действительно был небезгрешен – он привез с собой в качестве трофея плененную им красивую девицу Кассандру. (Кстати сказать, безжалостная Клитемнестра ее тоже отправила в Аид вслед за Агамемноном. Несчастная пророчица, предсказавшая войну из-за Елены и предупреждавшая наивных троянцев о крупных неприятностях, которые их ждут, если они втащат в город деревянного коня, увы, не сумела предвидеть собственную погибель). Расправившись со своим супругом и неудачливой пророчицей, Клитемнестра начала править Микенами. Естественно, вместе со своим любимым Эгисфом, ради которого она всю эту кашу и заварила. Правда, как тот преступник, у которого еще сохраняются остатки совести, она все время жила в ожидании возмездия. Что ей очень портило жизнь. И предчувствие ее не обмануло. Вернувшийся в Микены подросший сын Агамемнона Орест, узнав всю правду, тут же прикончил коварную Клитемнестру, то есть свою родную маму (хотя убийство матери в античности считалось самым тяжким грехом). Ну и, само собой, заодно пришил ее возлюбленного.
Если вдуматься, то вся история этой семейки (Агамемнон с Клитемнестрой и их дети – Ифигения и Орест) свидетельствует о том, что зло неизбежно порождает зло. Символом же женского коварства в чистом, так сказать, виде, считаются легендарные сирены, сладкоголосые женщины-русалки, которые своим пением усыпляли бдительность мужчин, забывающих при этом о своих кораблях и обо всем на свете. Что для них плохо кончалось. Только хитроумный садомазохист Одиссей придумал, как получить от сирен удовольствие и при этом не пострадать: он велел матросам заткнуть уши, а самого себя – привязать крепко-накрепко к мачте, чтобы он