Шел второй день её заключения. Мама отнеслась к наказанию дочери холодно. Сказала, что та сама во всем виновата и сообщила, что не собирается ей помогать прожить этот год.
Ванда подумала, что проще было сразу сказать, что она ей больше не дочь, чем несколько часов мучать Ванду нравоучениями.
Ванда села, а потом вновь легла. Зачем куда-то идти? На пробежку? Зачем это? Все нормальные люди сейчас на занятиях, а её исключили. Не будет ей универа, не будет работы и нормальной жизни. Подумав об этом, Ванда начала хохотать. Казалось, у нее поехала крыша.
Еще вчера Ванда вернула штору на прежнее место, правда, просто перекинув ее через карниз. Больше она не собиралась что-либо делать. Ванда планировала просто лежать весь этот год без интернета.
Компьютер пытался с ней заговорить, но Ванда его игнорировала. Её железный друг старался её поддержать, сделав исключение и заказав ее любимые блюда. По правде, преступникам три раза в день выдавалась стандартная еда. Но Ванда не желала этого. Она просто хотела зайти в инет.
На третий день Ванда начала грызть ногти. Во сне ей снилась клавиатура и страничка на фейсбуке. Она могла бы сейчас ввести свой логин и пароль, прочитать сообщения, что ей пришли, потом открыть новости и несколько часов провести на этой странице. Узнала бы, что произошло в мире, посмотрела выступления звезд… Теперь она понимала, почему преступникам выключали инет. Это отлично прочищало мозги. Сразу видно, как жизнь ужасна и скучна без всемирной паутины. Это учит ценить то, что имеешь.
На пятый день Ванда сидела на полу и смотрела в одну точку. А потом начала хохотать. Выглядела она жутко: не расчёсанные, спутанные волосы, нечищеные зубы, помятая пижама. Но ей было плевать. Абсолютно.
Штора немного сползла с карниза, но на улице шел дождь, а потому Ванду это не напрягало. В комнате царил столь любимый полумрак.
На седьмой день Ванда искусала пальцы в кровь. Ей хотелось в инет. Инет. Инет. Инет. В голове лишь одна мысль. Инет. Инет. Как навязчивая муха. Она не могла думать ни о чем другом. Инет. Инет. Инет. Она хотела печатать. Жаждала общаться.
Но все, что ей было доступно – библиотека книг, одобренная правительством. Скучных, пресных и глупых книг.
На десятый день Ванде стало все равно. Она просто лежала на кровати. Время от времени даже беседовала с компьютером, тот поддерживал её, как мог. Хоть и был обычной железякой без души.
На двенадцатый день стало окончательно пофиг. Есть инет, нет инета. Во что она одета, что она ела… Кажется, она и правда сошла с ума. Отсутствие инета убило Ванду.
Когда прошел двухнедельный лимит, Ванде стало проще. Её отпустило.
До совершеннолетия чаще всего не отправляли в исправительные лагеря. Совершеннолетие наступало в двадцать один год, когда человек заканчивал университет. До этого, как считало правительство, достаточно просто отнять