Может, лезу всё же не я, а Лена?
Нет, именно я. Обычная трусиха, как и думала.
Откусываю круассан – слоёное тесто сыпется на белоснежную тарелочку, а от чая вздымают вверх к потолку еле заметные потоки пара. Давненько я так не обедала. Или завтракала? В любом случае, в детском доме смогу насладиться нормальными порциями, уж об этом бабуля позаботится. А мать пускай и дальше считает гребаные калории!
Ещё кусочек – шоколадная начинка растеклась по губам. Запивая еду чаем, я начинаю наблюдать за людьми вне кафетерия. День сегодня крайне неспокойный: вокруг фонтана через дорогу сгустилась толпа, где каждый борется за место под мелким дождиком, а детишки их бегают совсем рядом с дорогой; машины, поглощённые струями пешеходов, сливаются в длинной пробке, заслонившей переход.
Я протираю губы бумажной салфеткой, после чего складываю её пополам и сую под край блюдца. Где-то за окном мужчина в смокинге начинает кричать на водителя затормозившего такси, размахивая чёрной офисной сумкой. И только активные разговоры затмевают грязные ругательства.
И мне тошно оттого, что мне предстоит опуститься так низко, отправив письмо Люку.
Глава 14
Ярко-оранжевый напиток будто светится в утреннем полумраке, отбрасывая свои краски на деревянную столешницу. На этот раз в состав входит тыква – больше, чем авокадо, я не могу терпеть только тыкву. Ещё и в таком виде, в каком подала мне её мать: в хрустальном стакане, на краю которого красуется тонкая долька апельсина, а сам напиток переправлен сухофруктами.
Это даже звучит отвратительно.
Никогда бы не подумала, что завтрак может быть настолько тошнотворным.
– До дна.
Мать тыкает меня пальцем в плечо, а я развеяно покачиваюсь, будто загипнотизированная. Мама пролетает мимо самолётом и скрывается в гардеробной, чтобы выбрать наряд на день.
Поглощённая тишиной я снова устремляю взор на блестящий напиток на столе. Интересно, мать сама осмелилась бы выпить своё творение? Или она имеет смелость распивать всё, кроме диетического?
– Ты не брала моё голубое платье? – в следующую секунду слышится крик из гардеробной.
Чёрт.
– Кэтрин? – повторяет она.
Меня будто бросает в раскалённый котёл.
– Брала вчера вечером только примерить, – я нагло вру, изо всех сил стараясь не подавать вида.
В коридоре раздался стук каблуков.
– Вообще-то я хотела пустить его на тряпки, – её голова появляется из-за угла, с волос посыпались блёстки, – Но если тебе подошло, то носи на здоровье. Только на улице в нём не показывайся. Не позорь семью Лонг!
Ага, как же.
– Выпивай до дна, а я проконтролирую.
Я даже не прикасалась к злосчастному напитку. Мать встает недалеко от входа в кухню так, чтобы видеть и меня, и разбитое зеркало в гардеробе. Поправляет своё бежевое вечернее, наверное.
– Пей-пей, –