Несмотря на враждебное поведение молодого милиционера, Васька, разговаривая с деревенскими, всегда чувствовал себя спокойно и уверенно. Он хорошо знал, как с ними следует говорить. Деревенские были немного вороватыми людьми, мимо какой-либо завалявшейся вещи они просто так не пройдут. обязательно к себе на двор утащат. Но попусту приставать к людям, лезть в драку с ними не полезут. С городскими они будут драться только в случае возникновения какой-либо суперважной причины в форме сельской девчонке, отказавшей сельчанину и приросшей к рабочему. Этот же молокосос с винтовкой мосинкой в руках, своей службой в милиции уклонялся от службы в действующей армии. Он себя в милицейской форме возомнил очень большой кочкой на деревенском болоте. Из-за своего пустого гонора он мог бы натворить черт знает, что! Его следовало бы остановить, пока не поздно! Он и так своим штыком до смерти напугал добрейшего Владимира Ивановича.
Васька, скинув с себя одеяло и, приняв положение «сидя», негромким голосом скомандовал:
– Эй, ты, молокосос, прекрати безобразничать! Убери штык своей винтовки от лица товарища полковника Решетова. Такое твое поведение ему может не понравится. Тогда на полковой гауптвахте тебе придется провести до конца своих дней! Да, и никакого поезда мы не взрывали. Вчера поздно поужинали, выпили на двоих бутылку водки и легли спать. Вы же нас, товарищи милиционеры, разбудили. К тому же без стука и соответствующего разрешения вошли в помещение нашего купе! Вы же должны были бы знать и вас этому, наверняка, этому учили! Как следует обращаться к командирам Красной Армии. Прежде чем обратиться к такому командиру, рядовой красноармеец или сержант обязан у него на это получить разрешение! Вы же оба в наше купе ворвались без всякого на то разрешения, даже не постучав в дверь! Ну и как, товарищи милиционеры, мы должны к вам после этого относится? Как к грабителям или как к нарушителям строгой армейской дисциплины? Так что благодарите бога, что я вас не пристрелил!
И Васька этим сельским глупцам милиционерам продемонстрировал свой большой маузер. Когда только он проснулся и начал говорить, то свою руку незаметно для милиционеров засунул под подушку. Сейчас же этот маузер Васька держал в своей руке. Стрелять в своих он, разумеется, не собирался, но его маузер произвел ожидаемое впечатление на местную милицию. Молокосос-уклонист тотчас отошел в сторонку от полковника Решетова. Он слегка спрятался за спину пожилого милиционера, исподлобья поглядывая то на Ваську, то на полковника Решетова. Тот же медленно приходил в себя после экзерсисов молокососа в синей милицейской форме со штыком мосинки у своего лица. Затем полковник Решетов начал одевать свой армейский мундир, полковника РККА.
К слову сказать, на этих деревенских милиционеров наибольшее впечатление произвели не Васькины слова, а тон его голоса, которым он к ним обратился. Они практически