– Но это же не переходный возраст. – задумался я.
– С десяти лет подросток начинает задумываться о разных вещах. Так что с уверенностью можно сказать – это плохой период для психологических травм. – объяснял доктор.
Я встал с дивана и размял ноги. Павел Анатольевич не спешил вставать с места. Он сидел и наблюдал.
– Евгений, это нормально, когда подростки не понимают друг друга. У них совершенно разное воспитание, круг общение и материальное положение родителей. Одни родители могут позволить себе то, что не позволяют другие. Понимаешь?
Я утвердительно кивнул.
– Поэтому у детей происходит когнитивный диссонанс и непонимание в общении. – говорил доктор и не прекращал сверлить меня взглядом.
Я видел в его глазах наслаждение от общения со мной. Мне казалось, что он также трепетно ждал сеанса, как и я сам. Для него я стал интересным. Наверное, как объект для исследования.
– Я жду тебя после завтра. – сказал доктор. – Внимательно подумайте о том, что тебя тревожит. Я хочу узнать все. И тогда дальше продолжим наше погружение в твое сознание. – добавил Павел Анатольевич.
– Хорошо. – ответил я и пошел к двери.
– Еще одно. – остановил меня врач. – Я хочу, чтобы ты побольше времени проводил в общем зале. Тебе нужна социализация.
– Я постараюсь.
– Не постараешься, а сделаешь! – приказал доктор.
Я немного подумал и сказал:
– Хорошо, Павел Анатольевич.
Дверь со скрипом закрылась.
***
Я сделал так, как попросил меня Павел Анатольевич. На протяжении дня я не заходил к себе в комнату. Мое время целиком и полностью было предоставлено общей комнате отдыха. Я наблюдал за обитателями комнаты. Они казались обыкновенными людьми. Никто не буянил, не бился головой об стол. Пара девушек играли в шахматы, недалеко от них бабуля читала книгу, а рядом с ней, на диване, сидел мужчина и смотрел новости.
Создавалось ощущение, что я нахожусь в санатории. Никак не в лечебнице для душевнобольных. У каждого из пациентов были проблемы, и они с этим старались бороться. Допустим, у бабушки, что читала книгу, биполярное расстройство. Если обратить внимание на девушек за шахматной доской, можно увидеть в их глаза недалекость, непонимания происходящего. Это деменция. Их разум пошел в другом направлении. Одним словом – деградация. А мужчина, что сидит на диване – аутист. Он смотрит новости стараясь понять, что происходит за пределами лечебницы. К сожалению, как бы мужчина не старался, результата нет. Если на вид ему лет сорок, то в душе он четырнадцатилетний мальчик.
Увы, но у меня не было желания с ними общаться. Я не знал, как начать разговор, тем более как его продолжить. Поэтому я наблюдал за происходящим. Я наблюдал за девушками и все ждал, когда одна из них поставит мат и партия на этом закончиться. Однако ничего не происходило. Я следил за ними час, два, три. Безрезультатно.
Я