дверь какому-то человеку, который и оказался ее отцом. Бабушка всегда говорила об отце Лены как о герое германской войны, и теперь образ, нарисованный детским воображением, никак не совпадал с тем, что она видела воочию. А видела она высокого, наполовину седого, с изможденным лицом человека, одетого в видавшую виды форменную куртку с молоточками в петлицах, стоптанных сапогах и серым поношенным офицерским шарфом на шее. Ничего героического в этом облике не было. Мало того, не было, как казалось девочке, и ничего общего с фотографией того человека в военной форме, подтянутого и торжественного, который прочно был связан в сознании девочки со словом папа. В ту первую ночь после возвращения незнакомого отца, Лена долго не могла уснуть. Девочка вслушивалась в приглушенный разговор, доносившийся из столовой. Обострившийся слух улавливал, а память впитывала слова и обрывки фраз. Даже тех, смысл которых ей был непонятен: …Польша… армия генерала Самсонова… прорыв из окружения…полный разгром…немецкий плен… революция в Германии…Добровольческая армия…. Деникин… ранение под Ростовом, тиф, жар… голод… Колчак …Каппель……большевики… комиссары… надо уезжать… будущее… и частое упоминание о каком-то Харбине. В последующие дни Лена никак не могла заставить себя произнести слово папа. Потом это обращение вырвалось само собой, как будто рухнула какая-то стена, отделявшая от родного человека. И когда этот лед растаял девочка, несмотря на свой нежный возраст, почувствовала, что отношение к ней взрослых изменилось, как будто они сговорились о чем-то и теперь к этому ее готовят. Все тогда прояснилось очень быстро: Лене объявили, что через несколько дней они с отцом уезжают в Хабаровск – на другой край русской земли. Что помнилось Лене? Последнее чаепитие с бабушкой, сдерживаемые обеими слезы, прощальные поцелуи, выход в этот темный и, несмотря на конец марта, насквозь промерзший город и далее суета вокзалов, немыслимые запахи переполненных, скрипящих, раскачивающихся вагонов, выкрики, выстрелы, бесконечные проверки и снова вокзалы, и снова толпы людей, штурмующих вагоны. И еще отчетливое чувство постоянного страха, страха как среды обитания. И шок оттого, что Хабаровск – не конечный пункт их маршрута, что их дорога лежит дальше. Дремотные воспоминания – видения девочки прервал стук открывающейся калитки, впустившей во дворик отца.
Глава Ш. Полковник Николаев Сергей Романович
Через неделю после отъезда Натальи с мужем в Питер Николаев получил назначение к новому месту службы в Минск и предписание о прибытии в срок, не оставляющий возможности для длительных сборов. Так что встретиться двум молодым семьям еще раз в гостеприимной Москве по возвращении Наташи с мужем из Петербурга не пришлось. Они разъехались в разные стороны.
В Минске Николаев принял полк, имевший давние традиции еще со времен Петра Великого, и быстро освоился с новыми обязанностями. Это было нетрудно: офицерами полка новый командир был принят очень доброжелательно. Личный состав и полковое
