Вивиан посмотрела на шефа, который нервно жевал свою сигару и брезгливо смотрел на начальников отделов, лихорадочно строчащих что-то в своих блокнотах.
Председатель закончил свой спич глухим рыком: «Помните – сокращения могут грянуть в любой момент!» – и снова откашлялся.
Джон опять наклонился к Вивиан прошептав ей на ухо:
– Жалкий ублюдок!
– Обычный корпоративный джингл. В прошлый раз он отругал всех за византийскую замысловатость и спел песню в поддержку британского внешнеполитического курса. В чем-то он прав. Но любое преувеличение должно быть пропорционально масштабу личности. Это и тебя касается.
– Что ты имеешь в виду?
– Твое Лохнесское чудовище. Это же надо! Чтобы поверить в такую ерунду, нужен поэтический полет фантазии, а не сухая проза и фотошоп.
– По-твоему, я фантазер.
– Даже дураку ясно, что фотография сделана при помощи двойной экспозиции. Так что сенсации опять не получится.
Джон залез своей огромной пятерней в волосы:
– И почему меня все ругают. Особенно женщины.
– Потому, что они тебя любят.
– Не ври! Они меня жалеют. Все, кроме тебя.
После редакционной накачки все повалили из кабинета. Вив осталась.
– Ну рассказывай, – шеф проявил искренний интерес.
Вив рассказала о своей поездке в Югославию и пересказала досье на Анну Тремайн, которое составил Фред.
Шеф разрешил ей работать дальше, после чего, размахивая фотографией Анны Тремайн, минут пять витийствовал по поводу того, что красота была и остается самым мощным средством продвижения печатной продукции. С тех пор как Дейла Фокс начала переносить на обложку своего журнала изображения томных девиц, никто ничего лучшего не придумал. Фотография Анны Тремайн может стать сенсацией. Надо лишь немного текста.
На выходе из кабинета шефа ее перехватила Джейн и, как всегда, начала сплетничать:
– Ты пропустила вторую часть нашего апрельского корпоратива. Нас всех погрузили на яхту