– Все устраивает, – простодушно ответил я.
– Мне сказали, что ты запал на Инту. Она же страшна, как бабуин.
– Для меня нет некрасивых женщин.
– Так уж и нет?
– Нет. Но все, что говорят об Инте, – вранье. Не мой тип.
– Ну, слава богу! – Камилла отошла к зеркалу и крутанулась около него. – Ты же брезглив. Не любишь дырявые колготки. Об этом написали в последнем номере «Лабвакар». Мы в редакции долго смеялись.
– Значит, за меня взялись всерьез.
– Еще как! Ты что, не читаешь газет?
– Нет, конечно. Я не мазохист и не сумасшедший. Но какие-то слухи до меня доходят. По-моему, обо мне пишут черт знает что.
– То ли еще будет! Думаю, они уже опросили всех твоих любовниц.
– Ради бога! Тут у меня сильные позиции. Я не только брезглив, но и ленив. Насчет дырявых колготок не помню, но они действительно напоминают мне лопнувшую оболочку докторской колбасы.
Камилла остановилась и посмотрела на свои ноги, потом расстегнула нижнюю пуговицу пальто и подняла юбку. На ней были дорогущие чулки с красивой ажурной каймой.
– Тогда я тебе в самый раз. За мной не надо ухаживать. Я всегда сама проявляю инициативу. Мой стиль: никаких хлопот, никаких расходов, никаких обязательств, никаких вопросов. Перепихнулись и разошлись.
– Я подумаю.
– Боже, какой ты несговорчивый, – сжав кулак, Камилла легонько ткнула меня в грудь. – Я кое-чему научилась. Вот увидишь, – ее глаза заискрились из-под нависшей пряди волос.
Я поцеловал ее в щеку.
– Не в тебе дело. Ты одна из самых обаятельных женщин, которых я знаю. И очень хорошая журналистка. Может быть, даже лучшая. Но, к сожалению, я преданный и безупречно верный муж.
Она прижалась ко мне и опустила руку вдоль тела.
– Я понимаю. Всего лишь одно мгновение может свести на нет десять лет непоколебимой верности. Давай напьемся.
– У меня другие планы.
– Тогда пригласи меня в кафе, – она включила все свое обаяние, – и мы поговорим о планах.
У меня не было ни единого шанса победить ее в этой игре. Но хотелось домой. С этой политикой я скоро вообще стану импотентом.
– На сегодня все. У меня куча дел. Скоро 8 Марта. Надо поздравить всех женщин в моем избирательном округе, их всего-то три тысячи, и купить две бутылки шампанского. Вот это действительно проблема.
Мы пошли на остановку троллейбуса, не касаясь друг друга. Она шла широким размашистым шагом, руки в карманах, на плече болталась сумка. Ее развевающиеся волосы на фоне темного неба были похожи на темную вуаль всадницы с картины Репина.
С крыш с треском срывались и стремительно, словно кинжалы, летели наземь сосульки.
– Надень шапку!
Она удивленно посмотрела на меня:
– Чем я заслужила этот знак внимания?
– Простудишься. И латвийская журналистика на неделю потеряет тебя из виду. Она этого не перенесет.
На остановке