Промокшая до нитки чернь собралась перед собором, ежась в пропитанных водой и потом одеждах и моргая покрасневшими глазами в ожидании полуденной службы. Магорожденных пустят внутрь, а вот простолюдинам придется стоять на улице, молясь о том, чтобы дождь чудесным образом прекратился. Карманники шастали в толпе, а пьяницы, все еще шатаясь после праздничных возлияний предыдущей ночью, мочились прямо там, где стояли, обычно рядом с каблуками тех, кто был перед ними. Юноши важно расхаживали, разглядывая девушек, притворно закрывавших на это глаза. Толпа являла собой море бледной плоти и жирных каштановых волос, белых чепцов и зеленых войлочных шляп. А вот назвать воздух «морским» язык не поворачивался – он был пропитан испариной и пивом. Дым, исходивший от палаток с едой, смешивался с моросью, однако люди пребывали в хорошем настроении. Время от времени они хором затягивали то гимн Мятежа, то песни горных королевств, то старые народные мотивы. Не обходилось без мелких потасовок, но стражники знали свое дело.
Знать собралась во дворе ратуши. Через несколько минут губернатор возглавит процессию, чтобы сквозь толпу двинуться к собору. Среди дожидавшихся были крупные землевладельцы, богатые торговцы, а также семьи нороштейнских магов, хотя последние выглядели каплей в этом человеческом море; Норос всегда привлекал лишь немногих потомков Благословенных, а потери во время Мятежа оказались тяжелыми. Сейчас под навесом стояло лишь десятков семь взрослых магов. Несколько юношей, желая покрасоваться, прикрывались от дождя гностическими щитами, а одна девушка развлекала своих друзей, превращая морось в силуэты различных существ. При этом веселье порой уступало место напряженности: молодые маги охотно искали возможности продемонстрировать свое превосходство над более слабыми противниками.
Невысокий костлявый паренек с оливковой кожей пробирался сквозь толпу, отбрасывая мокрые черные волосы с лица. Его внешний вид выдавал в нем чужака. Шум голосов и жар тел собравшихся был подобен волне, однако пареньку удавалось обходить наиболее задиристых молодых людей, не привлекая внимания. Заглядывая в наиболее темные уголки внутреннего двора, где прятались наименее сильные из детей-магов, он наконец нашел того, кого искал. Паренек скользнул к нескладной фигуре со свисавшей с длинного тонкого носа каплей воды. Хотя, возможно, это была сопля.
– Аларон, – поприветствовал приятеля смуглый юноша, покачав ивовой корзинкой, полной сладких маленьких слоек, под мокрым носом приятеля. На обоих были мантии Турм-Зауберина, нороштейнской гностической коллегии для мальчиков. – Они обошлись мне в три фенника! Рукка Хель – цены в день фестиваля! – Взяв одну из слоек, он проглотил ее целиком, после чего вручил корзину другу. – Треклятые торговцы, да? – добавил паренек лукаво.
– Спасибо, Рамон. – Аларон Мерсер не смог