– Может, просто останемся здесь на весь день? – предложил он, сидя на краю кровати в одном полотенце, притягивая ее к себе. Хоуп поражалась его запасу сил – ему было сорок восемь, а ей пятьдесят (главное, не говорить об этом слишком громко), но и своему проснувшемуся аппетиту к сексу она тоже поражалась. Ей казалось, что все это уже в прошлом, но как же она заблуждалась!
– Можно, – ответила она, сопротивляясь искушению упасть в его объятия. – Но мы в красивейшем городе, милый. И я очень хочу увидеть рождественскую ярмарку. Меган, девушка, с которой я познакомилась внизу, сказала мне, что она известна на весь мир.
– Что ж, если это знаменитая ярмарка… – улыбнулся Чарли, поднимаясь на ноги. Хоуп наблюдала с удовольствием, как он прошел в ванную и закрыл дверь.
Их путешествие в Прагу было настолько неожиданным, что у Хоуп даже не было времени почитать о городе. Однако пролистывая путеводитель, который она взяла в аэропорту, она нашла место расположения их отеля, и поняла, что они находятся всего в нескольких улицах от знаменитой Староместской площади.
– На площади есть часы, которые были сделаны в 1410 году, – сообщила она Чарли, когда они остановились на выходе из отеля, чтобы застегнуть пальто от холода. – Так что они почти мои ровесники.
– Не будь глупышкой, – он наклонился и страстно поцеловал ее. – Ты в самом расцвете лет, как и я.
Она позволила ему взять ее за руку, и они отправились по заледенелому асфальту, разглядывая здания вокруг. Все, что она могла сейчас делать, – это стараться держать челюсть на месте. Из путеводителя Хоуп узнала, что архитектура Праги охватывает тысячелетие, и здесь представлены все эпохи – от Готики до Ренессанса, Барокко и ар-нуво. Каждый поворот рассказывал свою историю, и ее сразу же захватили высокие величественные здания с изогнутыми узорчатыми балконами. В воздухе разливалась музыка, трудноразличимая, но не вызывающая сомнений, и Хоуп пыталась разобрать отдельные ноты.
Когда они завернули за угол и оказались на Староместской площади, они были атакованы массой ярких цветов – не только оживленного рождественского рынка, развернувшегося в центре, но и дальних зданий, которые были окрашены в красный, розовый и голубой цвета. Иней лежал не таким толстым слоем, чтобы закрыть яркий темно-оранжевый цвет на крышах, и Хоуп почувствовала, как расширяются ее глаза, чтобы впитать всю эту красоту.
– Господи, Чарли, – зачарованно произнесла она, опираясь на него. – Это так красиво.
– Правда? – Он выглядел гордым собой. – И это только начало. Здесь еще масса потрясающих мест. Тебе правда нравится?
В его голосе было искреннее беспокойство, и Хоуп обвила его пояс руками:
– Я в восторге.
– Так, – сказал он, поправляя свою вязаную шапку. – Не знаю, как ты, а я чувствую запах глинтвейна. Хочешь?
Она кивнула:
– Да, спасибо.
Однако когда они зашли на рынок, Хоуп заметила, как ее эйфория улетучивается. Аннетт бы так здесь понравилось,