Мемуар
Пришло в голову, что это уже третий раз мне так повезло в этом регионе. Значит, после схватки со зверем, начал проходить «медные трубы». Оба старых случая, а именно, «огонь и вода», произошли в день отъезда стройотряда в конце августа 1968 года.
Рано утром мы заканчивали собирать личные вещи. Я увидел на полу у топчана свой приметный носок и подумывал оставить в палатке, чтобы, согласно примете, через год сюда вернуться. Сосед напротив крутил в руках свое ружье, уперев его приклад в свой топчан. На дальнейшее потребовалась одна секунда: жаба заставила нагнуться за носком, прогремел выстрел и в боковом скате крыши палатки, где только что была моя голова, появилась круглая дыра, края которой загорелись. Примета сработала, в поселок я больше не вернулся.
Второй раз вопрос «жить, иль не жить?» возник в большой очереди на переправе через Илим. Командир отрядил нас блюсти порядок на погрузке. Мой боевой пост был на краю трапа. Паром уже был в паре метров, и я готовился на него запрыгнуть. Лихой водила самосвала, на скорости обогнув по песчаному косогору очередь, начал заезжать на трап. Потеряв равновесие и падая, я инстинктивно оттолкнулся в направлении под углом слева от парома. Вынырнув, обнаружил, что самосвал парит в реке передо мной, свалившись с трапа, который, в свою очередь, трещит прижатый навалившимся паромом. Оставшийся путь до станции в городе Железногорск – Илимский, ехал на ступеньке автобуса в луже воды и удивлялся тому, что не успел испугаться.
Глава 3. Творить добро – сотворить справедливость
Пробираться по лесу было непросто. К счастью, многочисленные березы уже перестали опылять окрестности желтой пыльцой, избавив меня от ежегодного бича – аллергии, которая точно не дала бы установить личный спортивный рекорд – подъем в гору на несколько сотен метров, пройдя расстояние в десять километров. Похоже, станция железной дороги, к которой я стремился, двигаясь на северо-запад, располагалась на горном перевале. Заблудиться не боялся, судя по карте, шел между речками Левая Ангасолка и Большая Крутая Губа. Первая действительно была слева, а вот крутизну Губы я поленился проверить.
За пару километров до станции набрел на тропу туристического маршрута, и стало немного легче. Маршрут привел на окраину станционного поселка, где, судя по номерам домов, начиналась единственная улица. О её названии можно было не гадать, оно навечно будет напоминанием, какая организация тут была хозяином, как и на большинстве станций в Сибири.
Попутчик в «Мотане» рассказывал, что с год назад снимал комнату в этом поселке у местного фельдшера, которая жила в отдельном доме с парализованной дочкой с символическим именем Лена. Туда и отправился. Сговорились быстро, комната понравилась, в том числе, и отдельным выходом к лесу.
Проще всего удалось наладить отношения с девушкой с парализованными ногами, хотя попутчик жаловался, что за все время проживания не смог перекинуться