– Если хочешь, могу и не ездить, – сказала Катя, одновременно с надеждой и тревогой ожидая его ответа.
– Да ладно, это я так, шуткую. Иль я не знаю тебя? А мама у нас очень даже красивая. Правда, сорванцы?
Сорванцы дружно подтвердили этот тезис своего родителя. Катя же быстро вернулась в ванную, сняла пляжный костюм и накрыла свое тело стареньким, пережившим пытки бесчисленными стирками, халатиком. Затем, отправив мальчишек продолжать играть в их комнату, они вместе с Петром стали укладывать чемодан, вернее этим в основном занималась она, он же пребывал на диване в непривычном оцепенении. Сперва странности в поведении мужа не привлекли ее внимания, но затем она, удивленная тем, что с места его нахождения, вопреки обыкновению, не поступает никаких реплик и замечаний, взглянула на него. Он сидел с каким-то странным растерянным видом и при этом, словно стерегущий заключенного охранник, не сводил с нее глаз.
– Ты чего, Петя? – спросила она. – Ничего не случилось?
– Купальник тебе очень идет, – сказал муж.
Она почувствовала, как зарделась.
– Так что же?
– Может, старый возьмешь?
– Ну, уж нет, – возмутилась она. – Зачем мне старый, коли есть новый?
– Это верно, – не мог не согласиться с таким убийственным аргументом Петр. – Ты мне только звони, – сказал он и, подумав, присовокупил к сказанному график звонков: – Через день.
– Не беспокойся, конечно, буду звонить. Там, в доме отдыха наверняка и телефон есть.
Наступила последняя ночь в ее родном доме. Телевизор завершил показ очередной серии из очередного бесконечного, как Вселенная, телесериала и был отлучен до следующего вечера от питающего его пищей эфира. Но ей не суждено досмотреть этот фильм, вздохнула Катя, как раз в это время ее будет раскачивать поезд. Повезет ли ей с соседями по купе? Дай Бог, чтобы повезло. Вот если бы они все оказались женщинами! С ними как-то спокойней.
Она постелила постель, окунулась в широкую ночную рубашку и юркнула под теплое одеяло. Через минуту из ванны в занавесящих волосатые ноги почти до колен трусах, показался муж. Щелкнул выключатель, мгновенно погрузив комнату во тьму. Затем тяжелое тело Петра под не слишком благозвучную мелодию скрипящей кровати опустилось рядом с ней.
Несколько минут они лежали неподвижно. Катя чувствовала рядом с собой дыхание мужа, и ей почему-то казалось, что он, как спортсмен после забега, дышит как-то необычно учащенно и напряженно. Откровенно говоря, она не испытывала большого желания, но ей хотелось, чтобы это случилось перед разлукой.
По заведенному у них ритуалу, инициатива всегда исходила от мужа. За многие годы она настолько досконально изучила его поведение в этом деликатном вопросе, что всегда точно знала, произойдет ли в тот или иной вечер между ними соитие или нет. Если он не поворачивался сразу к ней спиной, а ложился на спину, это означало, что он полон желания исполнить свой супружеский долг.
Все начиналось медленно и постепенно,