– Ну, что ж, Бантс, – собралась я. – Надо радоваться, что у него все в порядке.
Банти зло глядела на меня исподлобья, хоть никогда и не была злюкой.
– И что он живой, а не мертвый, – продолжала я.
– Ну да. Конечно. – Банти вяло кивнула.
– В самом деле, ЗАМЕЧАТЕЛЬНО, что он жив, – я почти что радовалась. – Очень хорошие новости.
Подходящие слова.
– Да, да. – Банти легко встала на мою сторону, а затем столь же легко переметнулась во вражеский лагерь. – Хорошие, да не очень-то.
Она была права. Не хотелось плакать, но Эдмунд поступил так подло.
– А ты ему только что жилетку отправила, – из уст Банти это прозвучало так, словно я построила для него танк.
Снова в точку. Я могла сшить что угодно, но вязала из рук вон плохо и над этой жилеткой просидела целую вечность.
– Может, он ее так и не получил, – Эдмунд же сражался против нацистов, а значит, его нельзя было судить так строго.
Но он меня бросил! Мне стало дурно. Телеграмма делала свое дело.
– Я налью тебе чего-нибудь, – Банти взяла быка за рога. Мы и в лучшие времена почти не пили, но в такой день, как сегодня, можно начинать.
Она откинула крышку бара в виде глобуса. Он был огромный, невероятно безвкусный, но бабушка Банти, будучи хозяйкой дома, сочла, что он вполне современный. Мы с Банти сошлись на том, что, если Лондон захватят немцы и будут ломиться к нам в дом, мы сбросим его на них с лестницы. Вся территория Британской Империи на нем была выкрашена в смелый оранжевый цвет, это должно здорово их разозлить.
– Виски с содовой подойдет, – Банти очень любила американское кино.
– Спасибо. – Я не пила ни виски, ни содовую, но это было очень мило.
– Льда нет, – прибавила она так, будто это было второй из сегодняшних бед.
Я хотела было сказать, что да, конечно, у нас его нет, мы же в западном Лондоне, а не в Калифорнии, но это было бы нечестно. Хватит с нее плохих новостей.
– Налей уж тогда и себе, – предложила я, на что Банти охотно согласилась.
Было двадцать минут четвертого, и пить виски в столь ранний час было как-то волнительно. Наверное, так делала Бетт Дэвис. Почему это должно было случиться вот так, когда пришел конец нашей с Эдмундом помолвке? Я не хотела истерик, но мне было больно – словно кто-то влепил мне пощечину. Очень больно.
Я взяла бокал. Готова поспорить, Бетт Дэвис не страдала бы. Вряд ли она вообще вышла бы за такого, как Эдмунд. Он бы показался ей чересчур скучным. Если быть совсем честной, мне он тоже казался немного скучным, а я была просто девчонкой из Гемпшира, а не кинозвездой. Были у Эдмунда и другие недостатки, например, иногда он бывал невыносимо напыщенным. Он высмеял меня, когда я сказала ему, что хочу стать военной корреспонденткой.
Когда я вспомнила об этом, идея не выходить за него замуж начала казаться не столь уж плохой. Слегка взбодрившись, я понюхала виски. Банти подняла бокал, и я тоже.
А потом мы, как говорится, хорошенько отхлебнули.
Мы посмотрели друг