Но если не ехать сейчас, то потом будут большие проблемы с профессией, с карьерой, с будущим в Польше: русские чиновники не дадут работать ни Эрнсту, ни Саре, а им так нужна была возможность творить там, где это сулило наилучшие перспективы, какие только можно представить.
Реализовать профессиональные мечты, а их у обоих было во множестве, и все проекты эти амбициозны и смелы!
Для женщины-медика это вообще профессиональный рай, читала в швейцарских газетах, что в последнее время в глубинке России стали появляться медицина и образование Самые активные врачи и учителя империи, подвижники, выпускники университетов ехали в дикие и необустроенные области, где не было ничего и самоотверженно, как миссионеры несли новую веру, новую конфессию человечества ― науку. И вытекающие из научных исследованией технологии, производства.
Это был новый бог, новый европейский кумир, казалось, что пройдет совсем мало времени и к людям уже не вернутся голод, войны, эпидемии.
Медицина была частью этой новой цивилизации, очень важной частью в будущем радостном и мирном человеческом сообществе, построенном по принципу свободы мира, самовыражения и изобилия.
Это была вера в логику, здравый смысл и уверенность в собственных силах. Имя этому богу было ― Научное Созидание.
Старая монархическая Европа обречена под напором новых открытий в философии и естествознании, о них ранее даже не мечталось. Развитие общественной мысли, технологии, науки требовали переосмысления и устройства социума на новых, справедливых началах, исключающих всякие империи – старый монархизм был приговорен как тормоз общественных отношений.
Это понимали Сара с Эрнстом.
В долгих беседах обсуждали будущее Европы, Эрнст выглядел убежденным сторонником свободы, в том числе женской, Сара чувствовала это и любила его приверженность к раскрепощенности, к свободе вообще, свободе в либеральном смысле.
Для Эрнста Восток был тем местом, где можно осуществить свои планы по обустройству сельского хозяйства: он уже видел в мечтах поля, производства и продукты, выращенные там. Буйные просторы России делали эти мечты волнующими и осуществимыми: не было ни одного серьезного резона, могущего помешать этим планам.
Разве не ясно, что проблему пшеницы, постоянно возникающей в Европе и Америке, можно решить и решить легко?
Для Эрнста это очевидно.
Разве не лежит на поверхности простенькая мысль, что всю продукцию, производимую на земле, надо там же, на месте, по возможности перерабатывать в приемлемый продукт и отдавать рынку хотя бы… почти готовым? Изобретение холодильника решало, пожалуй, самую серьезную проблему человечества: сохранение еды, ее консервацию.
К изобилию все готово. Осталось только сделать это.
Кроме