Белослав был юношей плюгавым и человеком, вечно уязвленным кем-то или чем-то. Что ему не скажи, так жди глубокомысленной речи о том, как обидел его выражением неосторожным, хотя никто и не находил там обиды. В противоположность этому юноша был забавен: постоянно шутил, смеялся, улыбка на устах его присутствовала часто. Паренек был высок, смугл, на вид лет двадцати пяти от роду, средними каштановыми волосами, заплетенным в хвост, глазами черными-черными, а также редкой бороденкой, которую он все отращивал, лелея мечту о густой бороде.
О самом Акимире говорить много не придется. Бледный коренастый мужчина тридцати лет с густой рыжеватой бородой и короткими русыми волосами. Любой выход за пределы селения не проходил без его участия, а его показная удаль и бесстрашие водрузили его на место главного в селении. Одно время средь жителей ходила легенда о том, как Акимир голыми руками разорвал волколаку пасть, но сам он скромно открещивается от этого, называя это враками, а также извиняется за эту легенду. По словам Ратибора, Акимир собственными руками лишил жизни трех волколаков, но немногие доверяют его словам, но это не умоляет всех дел Акимира. Власть не развратила его, да и нынешнюю эпоху она мало кого развратит, а скорее лишь обременит.
Группа продвигалась чрез лесные тернии. Акамир возглавлял ход, могучими шагами протаптывая тропинку средь бездонных сугробов, под которыми спали пышные от снежного одеяния ели и тополя. Ратибор шел следом, держась как можно ближе к Акамиру. Белослав же, по причине юного ума, не имеющего должного контроля над эмоциями, то и дело пытался отойти от группы, однако Акамир неустанно одергивал его от этих попыток. Мальчишка неопытный, даже на охоту его не брали, отчего и горели сейчас глаза его. Уж больно засиделся он в селении, а сейчас, наконец, ощутил глоток свободы, который, при любой неосторожности, может и горло обжечь. Ингварр шел позади, погруженный в собственные думы и, казалось, ничто не может его отвлечь. Добромир замыкал их строй, следуя по тропе несколько расхлябано. С течением времени ход все замедлялся. Морозы крепчали, вой ветров невольно разбудил страх в сердцах доблестных воинов. Всякий треск находил отклик в душе каждого мужа, а далекий хруст снега заставлял их каменеть в ужасе, представляя внезапное нападение безжалостного волколака.
– Хочу сказать я вам, – нараспев вдруг произнес Ратибор, пытаясь развеять напряжение, – что в лесах-то наших мяса вообще не осталось. Чего же, ветки что ли придется грызть?
– А тебе чего жаловаться?! – радостно воскликнул вдруг Белослав. – Эпоха сейчас такая, что и ветки погрызть – затея хорошая. Уж явно лучше, нежели мясом волколака питаться.
– А отчего же им питаться-то нельзя?
– Ты разве не слышал? Ой, дурак, – резко махнул рукой Белослав. – Да ведь проклятое мясо это. Проклятое! Вот пожуешь его, так у тебя и зубы выпадут, и живот