– Мы исполним вашу волю, ваше величество!– ответили рыцари, подчеркнув свою решимость и отношение к будущему перевороту последними словами, снова склонив головы.
– Вот и отлично,– бодро провозгласил принц.– Тогда действуем по плану, когда начнется Совет и закончится турнир в честь помолвки моей сестры! Воины уже давно наготове, осталось положиться только на вас, мастер Гренджой. Надеюсь, что вы сделали то зелье, о котором мне ранее упоминали?!
– Все готово, ваша милость! Дайте мне только влить его в короля, и он будет ваш, подобно марионетке из циркового балагана, как и королевство впоследствии!
– Ну, у тебя и сравнения,– хмуро заметил принц.– Можно ли поменьше пафоса и ненужных алегорий?!
– Как скажите, ваше величество.
– Отлично,– поспешно произнес принц.– А сейчас мне надо к отцу! Оставьте меня все, кроме Гренджоя! Отец и вас хотел видеть, мастер!– объяснил принц, когда рыцари покинули их.
Между тем, принц продолжил говорить:
– Мне порой кажется, что я один в целом мире желаю того, чего желать и чем обладать мне пока не дано, но, как говорил мой дед: «Ничего нельзя знать заранее, пока не попробуешь!» Ведь я буду лучшим королем, чем мой отец, правда?
– Да, мой сир! Безусловно!
– Я не буду лгать, претворяться, елозить перед знатью, а буду совершать добрые поступки, угодные государству, а не мне. Ведь что, в сущности, мой отец? Да, государь, да, владетель земель и своих вассалов, сюзерен и тому прочее,– но что в действительности он?..– принц помолчал, словно дожидаясь ответа Гренджоя, но мастер ничего не произнес, поэтому принц снова продолжил:
– Он всего лишь эгоистичный тиран, привыкший исполнять только свои прихоти, не оглядываясь на нужды народа, а такой правитель вызывает лишь сумятицу, недовольство и интриги. Я же буду благородным королем, ведущим людей к счастью! Я хочу дать людям,– даже простолюдинам,– возможность получить образование, подобно порядку, учрежденному в Стоуне,– ведь там учатся даже отребья!– хочу открыть больницы, так необходимые не только богатым, но и бедным, да и вообще, я хочу покончить с нищетой раз и навсегда, если даже и не всей, то значительно ее уменьшить! Разве это плохо, мастер? – тут парень замялся и в нерешительности произнес:– Имею ли я права поднять все-таки руку на своего отца? Ведь это переворот, преступление?
– Да, мой господин!– подобострастно ответил Гренджой, доставая из-под мантии висевший на шее опал красного цвета, гладко отполированный и вставленный в золотую витиеватую оправу.– Но это требует значительно сил и мужество, что у вас, несомненно, есть и будет