– Можешь написать, что получили их от источника в полиции Хельсингборга.
– Ты уверен?
– Да, и если ты случайно где-нибудь упомянешь имя Петер Берглунд, тоже ничего страшного не будет.
– Кто такой Петер Берглунд?
– Полицейский из Хельсингборга.
Вебер посмотрел на Торкеля удивленным, но вместе с тем слегка веселым взглядом.
– Что он сделал, чтобы навлечь на себя гнев Госкомиссии по расследованию убийств?
– Видимо, как раз выдал сведения об орудии убийства, – сказал Торкель, улыбнулся, помахал на прощание пластиковой папочкой и пошел обратно к Урсуле и Себастиану.
– Определенно с высшим образованием, – заявил Себастиан, указывая на полученную от Торкеля распечатку. – «По роду своей работы я встречаю довольно много молодежи». Думаю, он работает в каком-нибудь учебном заведении.
– Он может быть инструктором в автошколе, или руководителем скаутов, или кем угодно, они тоже встречаются с молодежью, – возразила Урсула.
– Нет. – Себастиан покачал головой и стал читать дальше. – «Овладевают знаниями, критически осмысляют и получают образование, чтобы в дальнейшем получить увлекательную и ответственную работу». Он в учебном заведении. Скорее всего, в университете или институте.
– Почему он называет себя Катоном Старшим? – поинтересовался Торкель. – Почему не Свеном Катоном?
Урсула подтянула к себе стоящий открытым на столе ноутбук Торкеля, а Себастиан посмотрел на Торкеля с наигранным удивлением.
– Ты не знаешь, кем был Катон Старший?
– Нет.
– Вот именно. Это как раз указывает на знания. На общее образование.
– А ты знаешь, кем он был?
– Представь себе, да. Он заявил: «Кроме того, я полагаю, что Карфаген должен быть разрушен».
– Почему он так сказал? Чем ему не нравился Карфаген?
– Не знаю.
– Катон Старший, родился в двести тридцать четвертом году до нашей эры, – найдя страницу в «Гугле», начала читать с экрана Урсула. – Был сенатором в Риме и заканчивал все выступления, независимо от темы, пожеланием, чтобы Карфаген был разрушен. Он считал, что этот североафриканский город угрожает владычеству Рима в районе Средиземного моря.
– Если заняться толкованием, можно предположить, что наш Катон считает, будто современная зацикленность на поверхностных звездах угрожает старому обществу, ставившему во главу угла знания, – подытожил Себастиан.
За столом воцарилась тишина.
– Что-нибудь еще? Что-нибудь прежде, чем мы на сегодня закончим?
Себастиан вновь поднял распечатку.
– Он написал не одно письмо, – произнес он, опять оторвавшись от чтения. – Нам следует связаться с газетами и телевидением, особенно с каналами, которые выпускали программы с участием жертв. Возможно, он еще звонил на радио. Перед тем, как начал убивать.
– Я это организую, – сказал Торкель, откидываясь на спинку стула и снова протирая