– Нет, серьезно, зачем мне это знать? Я могу за десять секунд найти все ответы в «Гугле».
– Это считается общим образованием.
– Я понимаю, когда за ответом приходилось бежать домой, к справочнику, но теперь? Теперь это просто ненужные знания.
– Я не уверена, что все согласятся с тобой в том, что существуют ненужные знания, – развеселившись, сказала Ванья. Билли действительно завелся. Она догадывалась, что он просто-напросто мало на что мог правильно ответить в тесте, который пробежал глазами.
– Ладно, наплевать, – ответил Билли. – По крайней мере, нам теперь не надо раздумывать над тем, тот же ли это преступник. Вопросы идентичны тем, что мы нашли на спине Петковича.
Ванья молча кивнула, ей оставалось только согласиться.
– Если ты сообщишь последние новости Торкелю, я попытаюсь навести некоторый порядок в этой куче. Перешли ему тест и отчет о вскрытии.
– Конечно. – Билли взял бумаги и быстро удалился из комнаты.
Ванья продолжила разбираться в содержимом коробки, вытащила его и начала раскладывать хоть в каком-то порядке. Там имелось довольно много интересного.
Допрос Рагнхильд Турссон из подготовительной школы, куда ходил пятилетний сын Патриции Макс. В полицию первой позвонила она. Когда Патриция не пришла за мальчиком, Рагнхильд около семи часов вечера забрала его к себе домой и позвонила в полицию. На следующее утро Патрицию объявили в розыск и направили полицейский наряд к ней в квартиру и в парикмахерский салон, где она арендовала кресло. Ни соседи, ни коллеги ее не видели.
Когда в школе Тольшё нашли труп, находку связали с исчезновением. До сих пор они работали профессионально и эффективно. Отчеты написаны относительно хорошо, информативно и дают общее представление о деле. У полиции Хельсингборга еще не все потеряно. Все пошло наперекосяк только тогда, когда расследование передали Берглунду. Отчетность стала спорадической и неполной. Отсутствовали обстоятельные протоколы допросов коллег, подготовительной школы и друзей. Все силы были брошены на то, чтобы заставить Стефана сознаться. Он последовательно отрицал свою причастность к преступлению.
Однобокий подход Берглунда заставил Ванью заподозрить, что тот, должно быть, сталкивался с Андерссоном по роду службы. Какой-то конфликт, затруднительное задержание, что-то личное. Другого объяснения слепой убежденности Берглунда не было.
И действительно, Стефан Андерссон, тридцати трех лет, строительный рабочий, был уже ранее известен полиции. Несколько судов из-за побоев и угроз. Они с Патрицией познакомились, когда ей было девятнадцать, и вступили в сложные отношения, которые закончились за год до того, как Патриция подала заявление в программу «Мать-одиночка в поиске». Попав в программу, Патриция со слезами рассказывала, как Стефан на протяжении нескольких лет издевался над ней, и физически, и морально. Получилась хорошая и захватывающая передача, которая, отвечая всем правилам медиальной драматургии, временно привлекла внимание к насилию в близких отношениях, – прежде