Когда Бонапарт стал Первым консулом, одной из важнейших задач в деле реорганизации армии он видел приведение в порядок кавалерийских полков. Количество и названия частей на первых порах были сохранены. Всего в 1799 г. кавалерия насчитывала 83 полка:
2 карабинерских
25 кавалерийских (так назывались полки тяжелой кавалерии)
20 драгунских
23 конно-егерских (они имели нумерацию с 1 по 25, без 17 и 18, расформированных в 1794 г.)
13 гусарских (гусары имели нумерацию с 1 по 12, 7 номер имели два полка: 7 и 7-bis)
(К ним были добавлены только два гвардейских конных полка, но об этом в отдельной главе.)
Главной целью Первого консула было пополнение некомплектных частей людьми и лошадьми, их вооружение, обмундирование, экипировка и обучение, ибо состояние, в котором Директория оставила кавалерию, было плачевным. Так, 6-й гусарский считался далеко не худшей конной частью французской армии, однако вот что отмечал рапорт инспекции от 25 вандемьера VII года (16 октября 1798 г.): на 797 человек, реально состоящих на службе в полку, имелось только 645 лошадей. Из обмундирования эти же 797 человек имели только 35 ментиков, 560 доломанов и 470 форменных штанов на всех, что уж говорить о второстепенных предметах униформы: поясах, киверах, плащах. Только на 531 лошадь имелись седла! Рапорт отмечает также крайний разнобой в вооружении, плохую экипировку, недостаточное обучение рядовых верховой езде и т. д.[267]
Необходимо было срочно привести в порядок имеющиеся части. Последовательная работа в этом направлении привела к тому, что к 1801–1802 гг. кавалерия постепенно начала приобретать достойный вид. В этот период Бонапарт задумал осуществить реформу, которая в корне должна была изменить облик конных войск и привести их в соответствие с наполеоновской концепцией использования этого рода войск. Наполеон желал покончить с распылением кавалерии, которое было характерно для организации республиканских армий, использовать ее на поле боя крупными массами для прорыва фронта неприятеля и развития тактического успеха (подробнее мы остановимся на этом в главе VII, посвященной тактике). Кроме того, Первый консул обратил внимание на то, что каски и кирасы, которых были практически лишены конные полки в эпоху революции (каски носили только драгуны, а кирасы только один полк – 8-й кавалерийский, бывший «королевский кирасирский»), далеко не изжили себя.
Отказ от защитного вооружения был в конце ХVIII века явно преждевременным, и только появление во второй половине ХIХ века дальнобойного и скорострельного нарезного оружия сделало действительно нерациональным ношение кирас. В наполеоновскую эпоху стальной нагрудник еще надежно защищал всадника не только от сабельных ударов, но и от пистолетных и даже ружейных пуль, выпущенных с дальней дистанции.
Поэтому еще 10 октября 1801 г. по распоряжению Первого консула 1-й кавалерийский полк должен