Впрочем, следует сразу отметить, что и спутница его не относилась к числу людей усердных в самом широком смысле этого слова. Она училась постольку-поскольку, но здесь-то и претензии предъявлять грех, а вот в том, что касается жизни в принципе, она проявляла безалаберность вероятно даже и непростительную. Конечно, каждый волен сам выбирать, как и зачем красить волосы или, положим, ходить ему, несколько подпрыгивая, или не ходить, но все-таки какая-нибудь мысль за решениями человека стоять должна, пусть даже и самая простая, пусть даже и прихоть, но – самое главное – что-то осознанное, ведь пытаясь отдавать себе отчет в подоплеке своих же действий жить, кажется, гораздо интереснее. Снова, как и выше, не будем спешить с выводами, но заметим лишь, что на первый взгляд казалось, будто означенная Анастасия ни о чем существенном совершенно никогда не задумывалась.
Кроме всего вскользь упомянутого ничего примечательного из очерченной встречи двух персонажей почерпнуть было невозможно, а на следующий день наш тезка апостола снова занимал прежнюю свою позицию. Иногда выглядывало солнце, и в эти моменты что-то даже будто начинало радовать бывшего студента в его нынешнем положении, в целом же, однако, ничего необычного не происходило, и весь ход событий – если унылое течение такой работы вообще можно назвать «ходом» – не предвещал ничего радужного или даже просто цветного.
И все же именно вот тут-то, утрамбовывая гранитные плиты тротуара подыстёршимися уже подошвами своих кроссовок, наш герой совершенно неожиданно для себя, а сразу же еще и с большей неожиданностью мгновенного осознания этого факта, натолкнулся блуждающим туманным взором на вчерашнюю прохожую в изумрудного цвета пальто. Сейчас Павел уже специально задержал на ней взгляд, протянув, машинально, и руку с листовкой. Женщина эта шла в том же направлении, что и днем ранее, да и, вероятно, в то же время. Так же она и курила. Так же шла – не быстро и не медленно. У нашего трудящегося даже успела промелькнуть мысль, будто он где-то видел раньше такой именно оттенок зеленого, как у ее пальто, будто он может подобрать точное сравнение, но он не смог определить источник этой подспудной уверенности, а в следующую секунду его внимание уже переключилось снова на ничего не значащее пространство улицы.
Когда же через несколько часов Павел сидел в ресторане одной всемирно известной компании и ел, его мысль, обычно отвлеченная или безнадежно-необременительная, как бы то ни было удивительно, вернулась к сегодняшней встрече. Он подумал, что, вероятно, многих людей на улице он видел или, скорее, мог увидеть не впервые, но почему же тогда только одна она привлекла его внимание настолько, что внимание это в принципе смогло сфокусироваться,