Девушка внутренне сжалась при этих словах. Она должна была бы сказать правду, но не могла, а потому сообщила полуправду:
– Мне нужно было кое-что забрать у знакомого. Нет, они не должны были никак это знать. Тот, которого я ударила по голове, точно ничего не знает. Он сам мне сегодня сказал, да и он испуган. Как будто.
– Хорошо, – сказал Григорий, вставая, – Вы же не работаете в выходные? Значит, у нас есть два дня на раздумья. У вас есть мой номер телефона – наберите мне сейчас, я запишу ваш. В случае чего, сообщайте сразу же в любое время дня и ночи. Думаю, что в ближайшие дни опасаться точно нечего. Вообще мне кажется, оба злоумышленника испуганы и стоят друг друга.
– Вы уходите? Хорошо, мне нужен был ваш совет. Спасибо вам, Гриша! Заходите… когда захотите или сможете.
– И вы заглядывайте, если пожелаете, – он пожал, так же осторожно, как и днем ранее, протянутую на прощание руку. – Спокойной ночи!
Она снова улыбнулась так, будто и не было разговора о вещах тревожных:
– И вам!
Виктория закрыла дверь и вернулась на кухню. Она села за стол на свое прежнее место и смотрела прямо перед собой, подперев голову руками. Она ощущала причудливую смесь запахов одеколона и табака, а еще – опустошенность, щемящую опустошенность. Так было каждый вечер. Пустота наваливалась будто физическая или, по крайней мере, она приходила вместе с физической пустотой. С физической пустотой и темнотой. Сейчас вот только что здесь был Григорий – едва знакомый ей мужчина, крайне вежливый и какой-то задумчивый, несколько в чем-то может быть странный; кто он? А тем не менее и того было достаточно: он ушел, и стало пусто.
Что могла она делать этими чудовищными вечерами, кроме как смотреть кино и сериалы, читать, курить и пить? Как вообще может человек переживать эту борьбу с ничем, с пустотой, с ледяным вакуумом вокруг и внутри себя? Мне думается, господа, что, если кто из вас когда-либо сталкивался с этим чудовищным чувством, он уже ни с чем его никогда не спутает и уж точно не пожелает кому-либо его испытать на себе. Наша героиня испытывала какой-то страх или просто отсутствие чего-то, что должно было бы быть, будто бы усталость или неспособность что-либо делать. Она не хотела этого, но не могла с этим справиться, да и не знала, как. Она отнесла в комнату книгу, пепельницу, зажигалку и сигареты, вернулась за коньяком и села в кресло читать.
VII
Описание этого дня было бы неполным, если бы мы не рассказали здесь о встрече Павла с Егором, которого он захотел непременно видеть, собираясь ему все рассказать, так как никого более рассудительного среди друзей нашего трудящегося, вероятно, не было, хотя он сам был далек от умозаключений по поводу способностей своих товарищей, а просто предложил Егору встретиться, не задумываясь о том ни на минуту.
Они, как и в прошлый раз, должны были зайти в заведение общественного питания одной всемирно известной компании, но только теперь наш бывший студент ждал нашего другого (пока не бывшего) студента у входа, не слишком