– Стругацкие? Неплохой выбор. – Игорь поставил книгу на место, закрыть дверцу получилось не сразу, она несколько раз открывалась, магниты, которые держали дверь ослабли. Он направился к Денисовецкому, чтобы помочь. С помощью красной прихватки в цветочек в одной руке Сергей Викторович держал горячий чайник, а в другой – блюдце с конфетами. Перехватив чайник, Игорь поставил его на стол, придвинутый к окну балкона. Там уже были кружки для чая и вымытые апельсины в тарелке.
Дверца шкафа снова открылась, Игорь встал её закрыть, а Денисовецкий разливал по кружкам кипяток. Взялся за ручку и прикрыл дверцу, теперь она закрылась сразу, в другой части горки, посередине, были полочки, на которых стояли фотографии, много фотографий молодых людей в военной форме СССР, красивая женщина с маленьким ребёнком на руках, ещё фотографии военных, они стояли в респираторах. Там же, на полке, лежали погоны младшего сержанта и шеврон от формы. Ещё… Сначала Игорь не придал этому значения, но его взгляд вернулся обратно, на полке, рядом с погонами, лежал знак, с надписью: «Участнику ликвидации последствий аварии на ЧАЭС».
Денисовецкий уже заварил чай, он пододвинул свой стакан ближе и стал размешивать сахар, ложка ударялась о гранённые стенки и издавала тихое звяканье.
– Вы были в Чернобыле ? – Неловкая тишина повисла в комнате, только сейчас Игорь осознал как глупо прозвучала эта фраза. Игорь повернулся к Денисовецкому. Молчание прервалось:
– Да, – Сергей Викторович встал со стула и подошёл к Игорю, – с 27 апреля по 24 мая 1986 года я был там, в составе отдельной роты химиков – дозиметристов. – Он открыл дверцу и взял знак, лишь одним взглядом показал, чтобы Игорь протянул руку, глаза Денисовецкого стали серьезными, отческая теплота растаяла в них и исчезла. Холодный сплав знака коснулся руки Игоря, он развернул её к себе и увидел, что эмаль на нем ничуть не потрескалась, напротив, было ощущение, что его никогда не носили.
– Простите…
– Здесь не за что извинятся.
– Я бы не спросил об этом больше и если вам сложно говорить про … – Игорь понял, что с каждым словом только углубляется в тему, его голос звучал тихо, почти переходил на хриплый шепот. Демчук сам не понял зачем спросил. Не ради любопытства, нет. Про аварию на ЧАЭС ему известно в общих чертах – ещё со времен университета, ни больше, и никогда после учебы эта тема не появлялась в его жизни, но не сегодня…
– Про