Все время Жильбер был первым в классе, он умел не только читать и писать, но знал также четыре правила арифметики, правописание и первые начала грамматики. Кроме этого, он был силен в географии и хорошо знал хронологию древней французской истории. Но больше всего его интересовали приключения доблестного дю Геклена!
Жильбер нашел себе если не нового друга, то товарища, красноречивого и интересного; этим товарищем стала книга.
Мальчик с неизменным интересом читал и перечитывал рассказы о бурном детстве своего героя, о его непокорном нраве, о его успехах на первых турнирах, куда отважный бретонец являлся смешно одетым и плохо вооруженным.
Каждая прочитанная страница рисовала в живом воображении Жильбера новые сцены; их наполняли топот коней, звон оружия, громкие победные крики.
В самой пленительной для мальчика, самой захватывающей истории Бертран, запертый своим отцом в башне, выпиливал решетку окна и по простыням, связанным вместе, рискуя своей жизнью, спускался вниз…
Жильбер тоже чувствовал страстное желание очутиться на свободе. Идти, куда глаза глядят, делать, что захочется, – об этом можно только мечтать! Каждый раз, возвращаясь с прогулки, мальчик слышал, как за ним запирались двери приюта, – и ему казалось, что он заточен в тюрьму. Во дворе и даже в саду «Дома для подкидышей и сирот», окруженных высокими серыми стенами, он задыхался.
Особенно невыносимо ему было слышать крики играющих детей, которые доносились с соседних улиц. Мальчик сжимал кулаки при мысли о том, что он сам и его товарищи не имели права на подобное поведение. Они не могли себе позволить ни крикнуть, ни сказать свободного слова. Им постоянно приказывали молчать – не только в классе, но и в столовой, в спальне, в бельевой… Везде! Для открытой и впечатлительной натуры Жильбера эта жестокая дисциплина и постоянные ограничения, эта невозможность сделать лишний шаг или движение были невыносимы.
Другие воспитанники приюта спокойно принимали эти правила и легко подчинялись им. Но Жильбер мечтал о другом! Быть свободным, ни от кого не зависеть, только от самого себя!.. Эта мысль постоянно преследовала его, особенно после того, как он прочитал историю дю Геклена. Во дворе приюта, вместо того чтобы играть с другими детьми, он все чаще стоял в стороне, напряженно обдумывая план бегства.
Правду сказать, побег не представлял большой трудности, можно было легко изобрести несколько способов. Проще всего было сделать это во время прогулки и до ночи скрываться в кустах Люксембургского сада. Жильбер даже присмотрел несколько уголков, где его было бы нелегко отыскать. Но ведь потом все равно придется покинуть свое убежище! И тогда форменная одежда приюта привлечет к беглецу всеобщее внимание. Первый же городовой, какой-нибудь лавочник, наконец, любой прохожий догадается, что перед ним беглец, – и отведет его к начальнице. Мало того что он понесет суровое наказание, ему потом еще долго не удастся повторить попытку побега.
Кроме того, главным