– Я не мучаюсь, – быстро помотала я головой, подобрав ноги под себя и пристально рассматривая его. – Что случилось? Еще же вчера всё было хорошо.
– Да не было все хорошо, – Тимур откинулся на спинку дивана. – Уже давно все не хорошо. Я просто притворяюсь, но я уже задолбался так жить.
Он неожиданно рассмеялся. И от этого тихого смеха мне стало еще страшнее. Я боялась дышать. Грудную клетку сжало до боли. Я разыгрывала непонимание, боясь признаться в том, что сама давно чувствовала.
– Я уже забыл, когда в последний раз чувствовал себя спокойно, – продолжил Тим. Слова явно давались ему с трудом, но он уже не мог их сдерживать. – Когда чувствовал себя нормальным. Я не был таким. Я раньше не сбегал от тебя, не пытался забыться, не боялся твоего укоризненного взгляда. Это все не я. Какой-то другой мужик.
– И это моя вина, – тихо сказала я, не веря своим ушам. Меня захлестывала обида от такой несправедливости.
– Да, – резко ответил он. – Ты же учительница, сирота с тяжелым детством, вся чистая и правильная. Ты всегда прощаешь и ждешь. Никогда не подставляешь и делаешь все, что должна. А я уже не могу просыпаться от очередного твоего крика во сне, не могу следить за твоим настроением, ждать, когда тебя снова захлестнут старые страхи и воспоминания. Я больше не хочу так жить. Бояться тебя обидеть, сказать лишнее слово. Только бы Алиса не беспокоилась, не стала плакать, не огорчилась, а то вновь придется водить ее к психологу и отпаивать таблетками. Ведь у нее такое тяжелое детство и больше никого нет. Я задолбался.
В конце он все же сорвался на крик. А я все же заплакала. Я видела на его лице искреннюю обиду и злость. Меня затрясло от понимания того, что эта злость обращена в мою сторону. В голове словно разорвался шар, переполненный обидой. За что он меня так ненавидит?
– Я не выбирала все это! – крикнула я, захлебываясь от слез. – Ты думаешь мне нравится постоянно вспоминать какие-то ужасы из прошлого и просыпаться от кошмаров? Я, по-твоему, в восторге от этого?
– Нет, – Тимур быстро взял себя в руки, но по его лицу загуляли желваки. – Но я больше не могу и не хочу быть тебе домашним психиатром. Не хочу жить с тем, кого жалею. Я обычный, Алиса. Мне нравится гулять, выпивать с друзьями по выходным и не чувствовать себя предателем века за это, есть борщ после работы и пялиться в телик. Мне надоело разбирать твои видения и воспоминания, копаться в тайнах прошлого, лечить твои детские травмы и комплексы. А сегодня после твоего кошмара я понял, что это никогда не закончится. Я хочу жить спокойно.
Последнюю фразу он отчеканил. Слезы лились по моему лицу, но я вытерла их рукавом, стараясь говорить спокойно.
– Ты знал, на что подписываешься. Я предупреждала. И ты согласился.
– А теперь отказываюсь.
– Вот так просто?
– Нет. Но так надо. Я не хочу больше ранить тебя и хочу сам пожить спокойно.
– Хорошо. Ты можешь хотя бы успокоиться, все обдумать, а потом уже решать?