Тонеева сразу же подошла с диктофоном и блокнотом к бригадиру грибоваров, огромному тридцатилетнему детине Фролу Пархаеву, и тот начал рассказывать ей о процессе заготовки важного таёжного белкового продукта. Мужики приносили большие корзины и вываливали грибы в огромные деревянные желоба и, перекурив, перебросившись парою фраз с теми, кто занимался чисткой грибов и варкой, снова уходили в тайгу. Фёдор присоединился к тем, кто дежурил у котлов.
На огромных кострищах было установлено несколько чугунных опор, на которых громоздились двухсотлитровые котлы. Под ними горел огонь. Тонеева, как раз, подошла к одному из котлов в то время, когда двое дюжих парней вытаскивали дуршлагами с длинными деревянными ручками готовую продукцию и наполняли ей огромные бочки.
Потом в котлы доливалась вода, добавлялся уксус и соль, засыпалась очередная порция самых разнообразных грибов, но только таких, которые можно мариновать. Боровики, подосиновики, маслята, моховики… Тут по сортам они не разделялись.
Елена беседовала со многими, старалась собрать, как можно больше интересной и полезной информации. Репортаж в газетный номер должен получился оригинальным и, как принято выражаться, живым. Молодой шофёр «Уазика» курил, сидя на бревне, не далеко от огромного фанерного домика, поставленного здесь ещё во времена оные для заготовителей грибов. Они в Дальнем Распадке во время «тихой охоты» жили безвыездно.
Плешаков присоединился пока к тем, кто занимался обработкой грибов. Фёдор рассказывал им о том, как его допрашивала следователь Новицкая. Конечно же, ни слова он не поведал им о своём визите, в больницу, к Татану. Да его об этом, разумеется, никто и не додумался спросить.
С заплаканными глазами сидела Ирина у окна своей палаты, смотрела окно. Но она ничего там, в больничном дворе, не видела… Зрение и внимание девушки, как бы, расфокусировалось. Она держала в руках фотографию своего недавнего сожителя Геры Гракова. Конечно же, новость об его убийстве дошла теперь и до Татану. Нелегко ведь так просто забыть то, что совсем недавно было для тебя самым дорогим и близким. Тем более, такая трагическая смерть. Убийство.
В палату вошла Наташа. Она, покачав головой, посмотрела на льющую слёзы соседку по палате. Постояла перед ней, хотела что-то сказать. Но передумала. Снова вышла в коридор. Дала возможность Ирине немного погоревать, погрустить в одиночестве. Было бы о ком жалеть. Но это её дело, Ирины. Да ведь и не такая уж и короткая память у большинства людей, как принято считать, особенно, у женщин. Представительницы прекрасного пола умеют помнить и хорошее, и плохое.
На небольшой цветной фотографии Гера стоял в полный рост. Улыбающийся, с голым торсом, в чёрных джинсах, слегка под хмельком. А теперь его… не было на этом свете, пусть неказистого, маленького,