Когда я спустился в душ, все было так, как я себе и представлял. Тюремный. Именно это слово приходит на ум. Кстати, насчёт яиц я тоже угадал. Стараясь особо не привлекать внимания, я разделся, повесил свои вещи на крючок и спокойно зашел в общее пространство душа с кабинками. Стоило мне только объявиться своей голой персоной, как все на момент прекратили свои намыливания и застыли в смотрящих позах. Я не останавливаясь двинул в пустую кабинку и все продолжили свои мокрые дела. В середине помещения был слив, куда стекала вся ржавая вода и лобковые волосы, рядом с этим сливом стояло человек пять. Они активно намывались, громко матерились и били друг друга сырыми мочалками. В общем, ор стоял знатный. Складывалось ощущение что все вернулись с войны, и первый раз за долгие месяцы добрались до человеческих условий.
Что могло произойти со мной в такой обстановке и в таком месте? Конечно же, только одно – мыло. Да, оно выскользнуло. И скатилось в середину к сливу, туда, где стояли все эти ребята.
Я долго думал, как мне поступить… Сделать вид что пришел без мыла? Или пойти и взять своё, как говорится? Я выбрал второй вариант. Если я не способен подобрать укатившееся мыло, на что я тогда вообще способен?
Подойти не составило труда, а вот каким образом мне подобрать его с мокрого кафеля? Присесть? Есть какая-то запатентованная тюремная схема, как поднимать вещи, упавшие в душе, и так скажем, не попасть впросак?
У меня было два очевидных варианта. Первый – сделать так, как обычно делают девушки в юбках – поставив ноги рядом аккуратно присесть. Второй – просто наклониться буквой Г и взять это проклятое мыло. Я остановился на варианте номер два. Я посчитал что это будет вызов. Не в смысле – давайте пацаны, ВПЕРЕД! Дерзайте! А вызов в смысле – я знаю, что делаю, только попробуй, я тебе колени прострелю!
Я сделал все правильно, ничего из этого не вызвало затруднений и сложностей. Возможно, я просто пересмотрел кино или типа того. Могу предположить, что здешние пацаны даже не посмели бы о таком подумать, если бы оказались в моей шкуре. Вот только зайдя обратно в кабинку, я обнаружил на мыле четыре прилипших лобковых пружин. Пришлось оставить его на растерзание детям индиго. Жаль, у этого мыла был аромат фисташкового дерева.
В общем, в душе все прошло не так плохо, как я думал. Даже наоборот, я открыл для себя нечто неизведанное ранее, и это – мощнейший напор воды из железного подсолнуха размером с чайное блюдце. Напор воды в этом душе был так силен, что походил на элитный массаж головы и всего тела. Одеваясь у места где я оставил свои вещи, я почувствовал на своей шее грубое теплое дыхание. Я повернул голову и увидел перед собой коренастого, голого парня, который был на две головы ниже меня. Его лицо было потрепано временем. Он вытирал грязным рваным полотенцем свои мудя и смотря на меня задал высокоинтеллектуальный вопрос:
–Какие проблемы?
–Да в общем-то никакие.
Я взял свои