И Кира принялась читать дальше. Наконец она закончила чтение и бессильно опустила руки, уставившись вдаль невидящим взором. Может быть, она сходит с ума? У нее галлюцинация? И она приняла почерк незнакомой женщины за почерк родной матери? Кира снова поднесла листки к глазам. Ладно, предположим, почерк мамы она еще могла забыть. Все-таки та умерла, когда Кира была совсем маленькой. Но почерк своей бабушки она забыть не могла!
Сколько раз она читала неровные бабушкины каракули. Почерк у бабушки был очень характерный. Кира бы не спутала его ни с одним другим в мире, никогда в жизни. И теперь ей волей или неволей, но приходилось признать, что письма в самом деле написаны ее бабушкой. И в них она называла Фёклу своей милой внучкой. Писала, что любит ее. И очень переживает, что ни она, ни мать не могут встретиться с девочкой или даже просто повидать ее, пока жив отец Фёклы. Потому что это такой жуткий человек, что…
– Скажи, – едва слышно произнесла Кира, – а твой отец, он и мой… мой тоже?
– Нет, – покачала головой Фёкла. – Точно говорю, что нет. После того как наша мать от него удрала, он на другой бабе женился. А мать тоже, наверное, кого-то себе нашла, раз у нее ты появилась. Только это уже спустя семь лет произошло после того, как она от бати ушла.
Кира быстро подсчитала, что незнакомке лишь немногим за тридцать. И что же, в таком сравнительно молодом возрасте можно так скверно выглядеть? И ее саму это ждет? Ведь у них одна мать. Кира содрогнулась и тут же обвинила во всем породу Фёклиного отца. А кого же еще? Она сама пошла в маму. Та тоже была высокой, сухопарой, с густыми рыжими волосами и неукротимым темпераментом. И бабушка была такой же. Только волосы у той были в молодости каштановыми, впрочем, тоже с рыжеватым отливом.
А вот Фёкла уже сейчас была словно квашня. Тело у женщины было полным, рыхлым и каким-то дебелым, несмотря на относительную молодость. Бывают полные женщины, но так крепко сбитые и ладные, что на них приятно посмотреть. Фёкла к их числу явно не относилась.
– Что смотришь? – верно истолковала Кирин взгляд Фёкла. – Оцениваешь? Так ты не смотри, это я после родов раздобрела. А еще год назад постройней тебя была.
Кира в этом очень сомневалась. Но спорить не стала. Какая ей, в сущности, разница, была ее сестрица когда-нибудь стройной или так и родилась толстухой? После прочтения писем Кира вынуждена была признать, что у нее в самом деле была сестра. Но по какой-то причине ни мама, ни бабушка Марфа не пожелали рассказать о ней Кире.
– Знаю, – отмахнулась Фёкла. – Не могли они тебе сказать. Боялись, что ты ко мне знакомиться полезешь.
– А почему бы и нет? – поразилась Кира. – Ведь мы же сестры! По матери! В одном животике выросли. Родная кровь!
– Да все дело в моем папаше было, – неохотно произнесла Фёкла. – Вот уж кто бешеным был, чтобы ему провалиться в самое пекло! Мать нашу допек, что она сбежала. Меня себе отсудил. И все ей грозил, что коли она возле