На соседних участках виднелись два оштукатуренных дома, тоже заброшенные. Чуть дальше от вымытой наводнением котловины, выше по склону холма, светилось одинокое окно. Единственный огонек во всей округе.
Де Руз вернулся к парадному входу, проскользнул в приоткрытую дверь и замер, прислушиваясь. Выдержав довольно длинную паузу, он включил фонарь.
В доме не пахло жильем. Запах тут был точно такой же, как на улице. Первая комната оказалась пустой – только песок на полу, обломки мебели и пятна от картин на стенах, выше темной линии, указывающей на уровень, где остановилась вода.
Через короткий коридор де Руз попал в кухню. В том месте, где раньше стояла раковина, в полу зияла дыра, в которую провалилась ржавая кухонная плита. Из кухни он прошел в спальню. Во всем доме было абсолютно тихо – ни шороха, ни звука.
На полу квадратной темной спальни лежал жесткий от засохшей грязи ковер. С проржавевшей сетки металлической кровати свисал матрас, весь в пятнах от воды.
Из-под кровати торчали ноги.
Большие ноги, обутые в грубые красновато-коричневые башмаки. Пурпурные носки с серыми стрелками. Над носками виднелись брюки в черно-белую клетку.
Де Руз замер, водя лучом фонаря по торчавшим из-под кровати ногам. Затем поставил фонарь на пол – вертикально, чтобы отраженный от потолка луч немного осветил всю комнату.
Сбросив матрас, де Руз нагнулся и дотронулся до руки лежавшего под кроватью человека. Холодная как лед. Тогда он ухватил мертвеца за лодыжки и потянул, но человек был большой и тяжелый.
Похоже, легче поднять и переставить кровать.
10
Заппарти откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и немного повернул голову. Глаза его были крепко зажмурены, и он старался держать голову так, чтобы свет мощного фонаря не проникал сквозь веки.
Никки поднес фонарь к его лицу и попеременно включал и выключал свет, придерживаясь определенного ритма.
Де Руз стоял у открытой дверцы машины, поставив ногу на подножку, и смотрел вдаль сквозь пелену дождя. У темной линии горизонта слабо мерцали посадочные огни аэропорта.
– Никогда не знаешь, кто на чем сломается, – небрежно заметил Никки. – Я видел, как один парень раскололся от того, что коп прижал ноготь к ямочке на его подбородке.
– Этот покрепче. – Де Руз негромко рассмеялся. – Боюсь, фонариком тут не обойдешься.
– Возможно. – Никки выключил фонарь. – Только не хочется руки марать.
Заппарти поднес ладони к лицу, затем медленно опустил и начал говорить. Он говорил монотонным голосом и не открывал