Служитель тщательно смешал две порции напитка.
– Пожалуйста, сэр миста Кэндлис, – произнес он и, получив свои четверть доллара чаевых, удалился.
Джордж Дайл, уже успевший полностью одеться – на нем были изящные фланелевые брюки серого цвета, – появился из-за ряда шкафчиков и взял один из стаканов.
– На сегодня все, шеф? – Прищурившись, он посмотрел сквозь стакан на лампу под потолком.
– Думаю, да, – важно ответил Кэндлис. – Пожалуй, поеду домой и порадую свою малышку. – Его маленькие глазки на мгновение скосились в сторону Дайла.
– Не возражаете, если я не вернусь домой с вами? – осторожно спросил Дайл.
– Да мне все равно. Только Наоми расстроится, – недовольно пробурчал Кэндлис.
Дайл беззвучно шевельнул губами и пожал плечами:
– Вам нравится злить людей, да, шеф?
Кэндлис не ответил и даже не посмотрел в его сторону. Дайл стоял со стаканом в руке и молча наблюдал, как толстяк натягивает атласное белье с монограммами, пурпурного цвета носки с серыми стрелками, шелковую рубашку, тоже с монограммой, и костюм в мелкую черно-белую клетку, в котором он выглядел огромным, словно амбар.
Завязывая пурпурный галстук, Кэндлис громко позвал негра и распорядился приготовить еще одну порцию.
Дайл отказался от спиртного, кивнул на прощание и удалился, неслышно ступая по настеленному между шкафчиками ковру.
Кэндлис закончил одеваться, выпил вторую порцию разбавленного виски, запер шкафчик и сунул в рот толстую коричневую сигару. Негр поднес горящую спичку. Кэндлис прикурил и с важным видом направился к выходу, громко приветствуя знакомых.
После его ухода в раздевалке стало очень тихо. Кто-то негромко засмеялся.
На улице, за порогом клуба «Делмар», шел дождь. Швейцар в ливрее помог Хьюго Кэндлису надеть белый макинтош с поясом, затем отправился за машиной толстяка. Когда автомобиль подъехал к навесу, он раскрыл зонт и держал его над Хьюго, пока тот шествовал по деревянному настилу от ступенек клуба к обочине. У Кэндлиса был лимузин «линкольн», темно-синий с желто-коричневой полосой. Номерной знак 5А6.
Шофер в черном плаще с высоко поднятым воротником не повернул головы. Швейцар открыл дверцу, и Хьюго Кэндлис тяжело опустился на заднее сиденье.
– Спокойной ночи, Сэм. Скажи ему, чтобы ехал домой.
Швейцар отсалютовал, прикоснувшись пальцами к фуражке, захлопнул дверцу и передал распоряжение шоферу, который кивнул, по-прежнему не поворачивая головы. Автомобиль тронулся.
Дождь был косым, и на перекрестках резкие порывы ветра со стуком швыряли струи воды в стекла лимузина. Люди жались друг к другу на углах улиц, пытаясь перейти через бульвар Сансет и при этом не забрызгаться. Хьюго Кэндлис с жалостью поглядывал на