Найдя решение, удобное для обеих сторон его собственного «я», Федор с нетерпением стал ждать прихода очередного отпуска, но, увлекшись заманчивыми перспективами еще раз расслабиться под винными парами, не заметил, как желанный миг наступил, а праздник растянулся на несколько незамеченных им дней.
В радостный для многих день прихода лета Федор проснулся от доносившегося с улицы праздничного гомона людей и с удивлением уставился на противоположную стену своей комнаты, разукрашенную боязливо вздрагивающими бликами света от ярких солнечных лучей, прорвавшихся в его жилище сквозь густую крону деревьев за окном. Попытался повернуть голову в другую сторону и застонал от резкой боли в затылке. Растерянно облизал пересохшие губы и наморщил лоб, соображая, что с ним случилось. Боль распространилась по всей голове, тисками сжала виски и частыми ударами сосредоточила свое действие в центре лба. Федор механически опустил руку с дивана и нечаянно опрокинул стоявшую рядом с ним бутылку. Испугавшись за ее содержимое, резко подскочил, сел и облегченно застонал, увидев, что горлышко бутылки предусмотрительно закупорено бумажным кляпом. Одним залпом выпил кислое отстоявшееся пиво и громко отрыгнул в душный воздух комнаты вонючие пары перегара.
– Вот так! – Весело подмигнул съежившемуся под солнечным светом в плотную кучку пыли своему туманному «пришельцу» в углу комнаты. Кряхтя поднялся на ноги и заглянул сквозь мутное стекло окна на улицу. – Праздник, что ли, какой? Не помню. Фу, а голова продолжает болеть! – Он с усилием потер виски и медленно побрел на кухню за обезболивающими таблетками.
На кухне достал из настенного шкафчика аптечку, вытащил блестящую пластинку с таблетками и направился к раковине, но споткнулся обо что-то. Раздался нарастающий звон падающих бутылок. Федор растерянно уставился себе под ноги.
– Ни фига себе… – Он машинально налил в стакан воды, машинально проглотил лекарство и медленно опустился на табурет возле обеденного стола, не отводя глаз от большой кучи беспорядочно упавших на пол бутылок. – Неужели это все я один употребил? Сколько ж дней прошло? Не помню, ничего не помню. Ну и дела! – Машинально вернулся в комнату, ступил пару шагов за ее порог и испуганно замер, усиленно вглядываясь в скрытый теперь тенью шторы дальний угол. – Нет, это невыносимо! Как же ты меня достал! Все, это был последний раз! Сейчас, – пошел на кухню, – убираю все это с глаз долой и…, все! Выхожу в люди. Там праздник какой-то, порадуюсь вместе с ними. – Наспех смахнул сухой тряпкой с липкой поверхности стола