– Верно, – откликнулся мальчик и просиял в улыбке, видно, только и ждал отцова одобрения. – А ну, глянь, я ещё и не так могу…
На этот раз руки его размахнулись так широко, что сбили шапку с головы медленно поднимавшегося с нар человека. Тот сердито крикнул, одной рукой подхватил шапку, другой так толкнул мальчика, что тот пошатнулся, едва удержался за стенку.
– Ой! – охнул он и схватился за грудь.
А человек, усевшись на краешек нар, глубоко нахлобучил шапку на голову и остался сидеть, уставившись сердитыми маленькими глазками на какую то точку в полу.
– Размахался, словно с радости, – проворчал он раздражённо, – нашёл чему радоваться. Ступай на волю, да там и выламывайся.
– Я не понарошку, дядя Фёдор, не серчай, – смущённо отозвался мальчик. Но на волю выходить не собирался. Тихонько потирая застывшие пальцы, он теперь не сводил глаз с кудрявого высокого парня, чуть пониже самого кормщика. Едва поднявшись с нар, тот живо схватил лежавшее рядом ружьё, любовно, точно за ночь о нём соскучился, погладил длинный ствол, из за пазухи вытащил маленький кожаный мешочек.
– Руки завязки не держат, шибко замёрзли, – пожаловался он, – а ну спробую. Ванюшка, ступай на подмогу, ремешок затянулся, развяжи.
– Я сейчас, Стёпа, – заторопился мальчик. – А ты на пальцы подуй, подуй, вот как я.
Он старательно захлопотал около мешочка, по ребячьи обрадовался, когда удалось развязать затянувшийся ремешок.
– Держи кремень то, – торопил он. – А кремень – гляди, от пазухи ещё тёплый, ставь, покуда не застыл.
– И вправду, помощник, – усмехнулся Степан. – Гляди, сейчас пороху на полку подсыплем сухого, а вот и…
Он взвёл курок тяжёлой пищали, вынул из раструба курка кремень, вставил другой, что из мешочка достал.
– На что балуешься, Степан, – проговорил старший укоризненно, – порох без расчёту тратишь. Не на промысел ведь идём.
– Сготовиться надо, – весело отозвался Степан, старательно зажимая кремень винтом. – Земля чужая, неведомо кто нас с порога приветит. Тогда не время будет порох на полку подсыпать. Я…
Но тут в сенях послышался странный звук, словно кто то с силой рванул дверь, стараясь её открыть. Ещё раз! Все насторожённо прислушались.
– Ванюшка, – тихо сказал отец. – Ну кось отвори. Степан, и вправду, сготовься!
Ванюшка проворно шагнул к двери, отодвинул тяжёлый засов, но тут же пулей отлетел в сторону. Дверь распахнулась, отбросила его и ударилась о стенку со страшной силой, а в просвете, целиком его заслоняя, стала огромная белая туша. Медведь! Вчерашняя вечерняя буря утихла, но медведь из за неё упустил ужин. Теперь он пришёл за завтраком.
Казалось, его удивило количество людей в избушке. Маленькие чёрные глазки забегали с одного на другого, как будто затрудняясь – с которого начинать. Неожиданно медведь широко открыл пасть и протяжно