Мы все встали рядом, образовывая небольшой круг, и подняли бокалы.
Я произнёс клятву:
– Клянусь вам, братья, вы самое дорогое, что у меня есть, и я умру за вас и буду гореть в аду за ваши души, а ваши души – единое целое с моей. Все, кто вошёл в наш круг, в нём и останутся до самой смерти. Во имя Господа нашего Иисуса Христа, аминь. Да пребудет с нами святой Архангел Михаил. (Ндрангета поклоняется этому святому.)
Мы хором повторили нашу клятву братьев Морелло и выпили до дна.
– Теперь, думаю, пора повеселиться в одном из наших клубов, – сказал Антонио, обнажая свою опасную улыбку охотника. Он никогда не мог держать себя в руках, некоторые вещи остаются неизменными.
– Ну наконец, я думал, мы будем сидеть здесь всю ночь. Девочки нас заждались. – Данте казался довольным, он уже был одет для похода в наш клуб в своём неизменном стиле и с нетерпением ждал окончания инициации.
– Попридержи свои яйца, Данте, ты совсем не оправдываешь своего благородного имени, сегодня Рикардо выбирает девочек.
– Это справедливо, – сказал Данте, положительно кивая головой.
– Тони, ты так говоришь, будто я девственник. Я знаю, как развлекаться с девочками, не надо меня учить. Мне четырнадцать, а не десять.
Тони весело усмехнулся.
– Вы только посмотрите на него. Рик, ты только выглядишь старше, а всё остальное ещё не выросло.
Я решил прервать их высоконравственную беседу, иначе это могло длиться вечно.
– Я смотрю, Рик, твоя рука и дальше будет заливать кровью персидский ковёр нашей матери? Она тебе голову отрубит, и ты останешься без шлюхи на сегодня. – Я указал на его руку, из которой капала кровь.
– Вот чёрт, я и забыл, пойду обработаю руку и буду готов выезжать.
Он буквально выбежал из гостиной и помчался наверх в свою комнату.
– Я пойду в машину и подожду вас там, а то все эти разговоры про киски начинают напрягать мой член, – сказал Данте и, взяв ключи от своей новой спортивной машины LAMBORGHINI URUS ядовито-жёлтого цвета, как у настоящего выпендрёжника, каким он, по сути, и являлся, вышел во двор.
Страстью Данте были тачки и бои без правил, в которых он участвовал, заодно пробуя новые приёмы против всяких ублюдков, которые не следовали нашим традициям. Тачки и девочки – для девятнадцати лет это нормально, мы охотно позволяли ему эти слабости, пока это не мешало работе и его тренировкам.
Мы остались с Тони одни и выпили ещё.
– Микеле, отец говорил с тобой о первом официальном убийстве Рикардо? Когда и кто это будет? Ему необходимо покончить с этим. – Тони нахмурил брови, и я понимал, почему он спрашивает.
Я хорошо знал своего брата, только я мог различать его истинную ярость и присущую ему обыденную злость. Разница была. Я видел.
– Мы с тобой убили в первый раз, ещё будучи непосвящёнными, а ты и вовсе убил человека в десять. С Рикардо он затянул, боюсь, что это ему тяжело дастся. – Он сделал паузу, переводя взгляд на свои порезанные ладони и лезвие ножа, которое